"Олег Корабельников. И распахнутся двери" - читать интересную книгу автора

- В любви, - говорил он обычно, - никогда нельзя доходить до конца,
иначе это будет концом любви. Всегда должна оставаться недосказанность, хоть
маленькая, но тайна, а в противном случае уничтожается сама суть любви. Мы
любим не человека, не дело свое, а то, что хотим видеть, что ожидаем от них,
и подчас так и не дожидаемся. Вот ты, - говорил он, тыча пальцем в Полякова,
- ты намного счастливее меня. Ты только и умеешь загребать уголек и бросать
его подальше. Что тебе до начал термодинамики? А я знаю не только начала,
но и концы этой дьявольской выдумки, оттого мне тошно, муторно и хочется
напиться.
Поляков молча выслушивал его, заложив пальцем страницу книги, спокойно
улыбался, но в спор не вступал, словно заранее соглашаясь со всем, что
скажет Хамзин.
- Но нет! - говорил Хамзин, размахивая рукой перед лицом Полякова. -
Нет, я тебя, чертяку, люблю не потому, что ты меня слушаешь! А потому, что я
тебя совсем не знаю, хоть ты и вкалываешь у нас не первый год. Ничего в тебе
понять не могу. Какой ты на фиг кочегар? Чистюля, трезвенник, книжки
читаешь. Небось думаешь, что Хамзин неудачник, дурак простодырый,
инженеришка несчастный, только и умеет, что в насосах гайки вертеть. А вот и
неправда! Мы, Хамзины, никогда в последних не ходили, я еще покажу всем им,
что мы, Хамзины...
При этих словах инженер обычно замолкал или нетвердыми шагами
направлялся к топке, поэтому так и оставалось неясным, что такого особого
могут Хамзины. Поляков включал чайник и раскрывал недочитанную книгу...

Добывание пищи здесь приравнивается к воровству, и единственный способ
выжить для таких, как я, - это понравиться кому-нибудь из хозяев, тогда он
возьмет тебя к себе, будет кормить, а взамен требовать выполнения своих
несуразных желаний. Те, кто находил меня и пытался сделать своей
собственностью, ожидали моей бесконечной благодарности за куски, что бросали
со своего стола, и просили меня то лаять на чужаков, то прыгать на задних
лапках, выпрашивая подачку, то поскуливать от сомнительного удовольствия
когда они запускали руку в мой загривок и почесывали за ухом. Бесполезно
было объяснять им, что я способен на большее, и главное, довериться мне и
поверить всему тому, что я мог бы рассказать. Неудивительно, что я сменил
много хозяев, и печальная повесть моих странствий вполне заслуживала бы
отдельной книги, но речь не об этом.
Я понял, что поначалу мучило меня, не давало покоя и превращало
скитания в бесконечную пытку. К сожалению явление более чем банальное -
стереотипы мышления. Все привычное кажется простым и потому единственно
приемлемым. Я привык, что разумная жизнь существует только в форме симбиоза,
и уже предвзято наделил чертами хаоса иную жизнь, тогда как мне пришлось
убедиться, что истинный симбиоз - не более чем эксперимент природы и
вариантов разума столько же, сколько миров.
Наши отношения еще сохраняют свежесть новизны и каждодневных открытий.
Теперь мы одни, и наши беседы носят характер бесконечного диалога, в котором
мы пытаемся связать воедино звенья разрозненных цепей и найти истину,
движущую мирами. Вот так, не более и не менее. Высокопарно, но очень
точно...

Жанне не дали умереть. Токсикологи знали свое дело и довольно быстро