"Олег Корабельников. И распахнутся двери" - читать интересную книгу автора

читающим что-нибудь.
По сравнению с другими кочегарами это выглядело необычно, и если не в
меру любопытный инженер Хамзин, отвечающий за исправность котлов и насосов,
лез с расспросами к Полякову, тот охотно поддерживал разговор, но за
грубоватыми манерами кочегара скрывалось желание не выделяться из среды
коллег.
В день получки Хамзин непременно заходил в кочегарку для осмотра
отопительной системы, а на самом деле приносил бутылку в кармане полушубка и
все пытался налить стаканчик Полякову, но тот неизменно и вежливо
отказывался. Хамзин особо не огорчался, равномерно вливал в себя прозрачную
жидкость и, пьянея, плакал даже, уткнувшись лицом в мягкие большие ладони.
Иной раз он пытался кинуться в топку, но печь была слишком маленькой и не
впускала в себя грузное тело инженера. Правда, опалив брови и волосы,
Хамзин одумывался и, трезвея, совал голову под кран, - а потом засыпал на
топчане. Поляков спокойно переносил все это, от печи Хамзина не оттаскивал,
зная наперед, чем это кончится, а ближе к ночи, насытив топки щедрыми
лопатами "бурого золота", осторожно подвигал Хамзина к стенке и, ложась
рядом, быстро засыпал, не обращая внимания на храп и беспокойную возню
соседа.
Хамзин был инженером и, разумеется, считая себя выше простого кочегара,
называл его на "ты", грубил, а находясь в дурном расположении духа, распекал
за какой-нибудь пустяк, но Поляков не вступал в перепалку, вежливо
соглашался и быстро исправлял оплошность. Остальные кочегары скандалили,
огрызались, не чурались запоя и потому казались Хамзину нормальными
людьми, а вот что за человек Поляков, он понять не мог, и это раздражало...

Наверное, это и зовется ностальгией. Глупо заблудиться в редком лесу,
еще глупее пробегать мимо своего дома и не узнавать его. Бывают такие
тягостные сны: идешь по городу, а улица изменяется на глазах, принимает
новые формы, дразнит знакомым запахом, но никак не превращается в ту
единственную и долгожданную. Я все более смутно представляю себе, каким
должен быть мой мир. Я ничего не забыл, но образы других миров наслаиваются,
деформируют истинный его облик, и то и дело ловишь себя на том, что невольно
принимаешь ложное за истинное и наоборот. Впрочем, жить можно повсюду, даже
в плену и рабстве, тем более, что моя теперешняя жизнь не так уж и тяжела.
Меня любят, обо мне заботятся, мои новые знакомые хоть и сильно отличаются
от прежних, но пути эволюции подчиняются не правилам, а сплошным исключениям
из них, поэтому обижаться не на кого, и, как бы ни сложилась моя дальнейшая
судьба, я все же склонен считать ее счастливой.
К сожалению, в этом мире тоже нет настоящего симбиоза между разумными,
а здешние существа, похожие на меня, считаются собственностью хозяев -
единоличных владетелей своей смехотворной Вселенной. Но не мне судить об
изменчивых законах, я вынужден подчиняться им, если дорога к дому потеряна и
чужие запахи постепенно становятся родными.
Сначала я полагал, что прорыв через границу совершило много подобных
мне, я встретил их по ту сторону моего мира, но оказалось, что все они
тупиковые ветки и не способны даже к членораздельной речи. Я пытался
вступить в контакт с людьми, но первый же чуть не убил меня от страха за
свой рассудок. Еще бы! Легче убить непонятное, чем попытаться постичь его
своим жалким умом.