"Олег Корабельников. Дом и домовой (Авт.сб. "Башня птиц")" - читать интересную книгу автора

работу еще не устроился и, порвав привычные связи, еще не успел завести
новые. С самого утра он занимался ремонтом, приспосабливал дом к себе, как
старую одежду, обновлял, омолаживал. Складывал печь, штукатурил стены,
стеклил окна. Дом изменялся, молодел, но эта молодость была сродни гриму,
наложенному неопытной рукой на лицо старика. Свежевыструганная дверь
напоминала протез, новые ступеньки крыльца походили на вставные зубы,
пахнущие смолой рамы, чуждые привычному косяку, резали глаз. Казалось, что
дом противился омоложению - по ночам с шорохом отваливалась штукатурка, с
устрашающим треском оседал потолок, печь дымила и почти не грела. Сергей
не отчаивался, он знал, что дом приручить нелегко, и когда струйка
дождевой воды сбегала прямо в постель, он отодвигался, подставлял таз и,
слушая голос воды, говорил Свете:
- Наш домовой совсем разошелся. Купи ему творога со сметаной. Может,
подобреет.
Они втянулись в эту странную игру, чуть ли не всерьез веря своим
выдумкам. Оставляли творог за печкой, и когда наутро миска оказывалась
пустой, не удивлялись. Скорее всего, творог съедали мыши, но хотелось
верить, что и в самом деле домовой принимал дары, но все равно продолжал
свои бесчинства - куролесил, топал ногами по чердаку, стучал в подполе,
дул в трубу, да так, что сажа вырывалась черным облачком и оседала на
беленой стене.
- Каков наглец! - возмущалась Света. - Мы его кормим, поим, ублажаем, а
он нас выгоняет.
- Не беда, - говорил Сергей, - всему свое время. Привыкнет. Мы ведь
чужие в этом доме, а он хозяин.
Света соглашалась с ним и забеливала печку, рисовала на стенах цветными
мелками невиданные цветы, зверушек с большими глазами, птиц с пестрыми
крыльями. Сырость проникала и сюда, вода стекала даже по печке, цветы
увядали раньше срока, птицы теряли перья, а зверьки съеживались и
расплывались. Шли дожди, крыша дома, казалось, притягивала к себе всю воду
и, не растеряв ни капли, бережно пропускала сквозь потолок. Утром и
вечером в комнатах стоял звон капели. Света уставала выносить кастрюли и
тазы, раздражалась, а Сергей успокаивал ее.
- Не беда, - говорил он неизменно. - Зато какая музыка. Под нее хорошо
думается и спится. День и ночь - весна.
- Ты несчастный оптимист, - отвечала Света. - Тебя все радует, даже
горе. Займись-ка по-настоящему ремонтом.
- Вот дожди кончатся и займусь. А ты купи домовому что-нибудь вкусное.
Не может быть, чтобы у него не было слабостей.
И Света покупала конфеты в шуршащих обертках, мороженое в хрустящих
стаканчиках, пастилу и мармелад, и все это складывала под печку. Ночью там
кто-то шуршал и пищал, но они не заглядывали туда, не хотели
разочаровываться и продолжали придумывать истории о строптивом домовом.
Однажды Света купила халву, и наутро прекратились дожди, пришла жара, и
комната быстро просыхала, наполняясь теплом и светом.
- Вот что он любит, - сказал Сергей. - Тут-то мы его и купим. Наверное,
никто раньше не кормил его халвой.
И он начал перекладывать крышу. Опыт у него был со времени работы в
стройотряде, материал достал через тестя и, не требуя ни у кого помощи,
один пилил, строгал, забивал гвозди. Шифер проваливался в прогнившие,