"Ф.Коплстон. От Фихте до Ницше. " - читать интересную книгу автора

мире, не может быть истолковано в качестве продукта сознательной творческой
деятельности человеческого ума. До тех пор, пока речь идет об обыденном
сознании, я обнаруживаю себя в мире объектов, которые различными способами
воздействуют на меня и непроизвольно считаются мной существующими
независимо от моего мышления и воли. Следовательно, идеалистический философ
должен направляться, так сказать, "за спину" сознания и отслеживать
обосновывающий его процесс бессознательной деятельности.

Однако мы должны пойти еще дальше и признать, что создание мира вообще
не может быть приписано индивидуальному Я, даже его бессознательной
деятельности. Ведь если бы оно приписывалось индивидуальному конечному Я
как таковому, было бы очень трудно, если вообще возможно, отвести
солипсизм**, позицию, которую едва ли возможно утверждать всерьез. Таким
образом, идеализм вынужден выходить за пределы конечного субъекта к
сверхиндивидуальному разуму, абсолютному субъекту.

Правда, слово "субъект" здесь не подходит, разве лишь для указания,
что первоначальный производящий принцип лежит, так сказать, на стороне
мышления, а не на стороне чувственной вещи. Ведь слова "субъект" и "объект"
соотносительны. А первопринцип, рассмотренный сам по себе, лишен объекта.
Он обосновывает субъект-объектное отношение и сам по себе превосходит это
отношение. Он - тождество субъекта и объекта, бесконечная деятельность, из
которой они происходят.


25

Итак, посткантовский идеализм с необходимостью был метафизикой. Фихте,
отталкиваясь от позиции Канта и развивая ее в идеализм, вполне естественно
начал с провозглашения своим первым принципом Я, превращая кантовское
трансцендентальное Я в метафизический или онтологический принцип. Но он
объяснял, что под этим он разумеет абсолютное, а не индивидуальное конечное
Я. Правда, у других идеалистов (и у самого Фихте в его поздней философии)
слово "Я" в этом контексте не используется. У Гегеля первопринципом
является бесконечный разум, бесконечный дух. И мы можем сказать, что для
метафизического идеализма в целом реальность есть процесс самовыражения или
самопроявления бесконечного мышления или разума.

Это, конечно, не означает, что мир сводится к процессу мышления в
обычном смысле слова. Абсолютное мышление или разум рассматривается как
деятельность, как продуктивный разум, полагающий или выражающий себя в
мире. И мир сохраняет всю реальность, которой, как мы считаем, он наделен.
Метафизический идеализм не включает в себя тезис, что эмпирическая
реальность состоит из субъективных идей, но он содержит видение мира и
человеческой истории как объективного проявления творческого разума. В
позиции немецкого идеалиста это воззрение занимало основное место, он не
мог избежать его. Ведь он признавал необходимость превращения критической
философии в идеализм. А это превращение означало, что мир в целом должен
был трактоваться в качестве продукта творческого мышления или разума. Итак,
если мы смотрим на эту необходимость превращения кантовской философии в