"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

куда-то проваливается между нами навсегда, что все в этой жизни медленно
подходит к концу. Я приподнял и повалил ее на коричневый драный диван,
упирающийся прямо мне в бок острыми пружинами, содрал с нее одежду, схватил
сзади за волосы, и почти бездыханное тело забилось в неритмичной битве
внутри двух, до предела обтянутых кожей, маленьких африканских барабанов. С
юдинской картины своим бесчеловечным разорванным взглядом смотрел Распутин.
Спустя несколько десятков секунд небо закрыло полчище пауков. Многоногие
твари ползли по лицу, выпуская скользкие капельки сока. Они занимались
сексом повсюду. Им нужно было принести плод, чтобы опередить закономерный
процесс полной конечности Бытия. Пауки шептали, что, когда мы все умрем,
именно им достанется весь этот мир, они окутают его своими тонкими нитями, и
из него родится что-то большое, склизкое, с мохнатыми лапами.

Детства не помню малой был
Но один эпизод мне в душу запал
В ночь на Рождество тринадцатого года
Ходил я по лесу елку выбирал
Поскользнулся да упал в сугроб
Глядь в сугробе том мужичок в барском тулупе
Пьяный в жопу вот те крест
Взвалил я его горемычного на салазки
И к тятьке
А тятька как тулуп увидал
Так и захуярил мужика того
Коромыслом мамкиным
Так потом все Рождество
Жандармы по лесу рыскали
Все Ленина какого-то искали

Хуй Забей "За всю хуйню"

ЧАСТЬ 2. РАЗЖИГАТЕЛИ

1. Бес человечности

Не могу сейчас вспомнить, с чего именно все началось. 3 октября в
Москве, вечером, тусовка национал-патриотов традиционно собиралась возле
Белого Дома почтить память погибших. Как всегда, срывающимся, визгливым
голоском что-то верещал с трибуны Анпилов, кругом ходили разные люди,
почему-то стояли палатки. Я не искал в толпе знакомые лица, просто ходил,
как пришибленный. Уже было темно, надо было что-то решать со впиской, то
бишь найти, где бы можно было поспать. Мы с Доррисон определились
окончательно в том, что наша семья решительно подошла к концу - ничего нас
не связывает, у нее полно прочих привязанностей, ей надо жить в Москве, а
мне как раз тут делать категорически нечего. В Брянске меня ждали музыканты
и масса серьезной и интересной работы. Не думаю, чтоб я испытывал по этому
поводу особой радости. Все же безбашенные девицы - это не совсем моя стихия.
Доррисон, как мне казалось, была полностью безумна. В ее поступках любая
логика отсутствовала, а это для меня было слишком опасным.
Я решил переночевать дома у дяди Вовы. Это был старый мамин приятель, и