"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

заорал ребенок, разбудил Лешу. Недоумевающий Леша вышел в коридор как раз в
тот момент, когда голая Лена начала ломиться наружу из моей комнаты:
- Передай Коноплеву, чтобы он как проснется, собирал свои шмотки, и
валил на все четыре стороны.
Купленная мной следующим утром бутылка портвейна не спасла ситуацию. Я
был изгнан вон. Пленки экспериментов с моими песнями Леша немедленно
уничтожил. Мы не разговаривали с ним полгода. Сейчас я с грустью вспоминаю
это романтичное время. Мне они оба всегда были одинаково дороги и близки - и
Леша, и Лена. Ленка была отправлена на время в ссылку, в Муром и недолго
страдала там по мне. Позже она покаялась, и они более-менее помирились, и
даже родили еще двойню. Конечно, я бессовестная сволочь. Хотя за все в этой
жизни приходится платить. В человеческих отношениях закон бумеранга работает
всегда. В моем случае, не прошло и полгода, как я вновь оказался у них в
гостях на курении марихуаны, только теперь довольный Лешка ехидно ржал, а я
смертельно переживал, как 14-летний юноша, из-за своей очередной, абсолютно
непутевой возлюбленной.
В бункере НБП мы с Непомнящим регулярно появлялись - там можно было
приобрести нужные книги - в то время там располагался еще и книжный магазин
с консервативной литературой. За столом сидел бритый круглолицый парень в
очках, Макс Сурков, и называл нам цены на то и се. Как-то меня все же
пробило, и я спросил у Макса - а что надо сделать, чтоб вступить в НБП? Макс
не растерялся:
- Вот висит список литературы, ее нужно у нас купить, и прочитать.
Затем мы назначим испытательный срок и побеседуем.
Список литературы был составлен, наверное, господином Дугиным, и
включал в себя порядка шестидесяти наименований. На удивление, книг
знаменитого Эдички там вовсе не было. Я оценил эту "библиотеку будущего
члена НБП" долларов в 150, и решил, что ноги моей на этом книжном складе
больше не будет. Все ж я тоже когда-то торговал книжками, и знаю немного,
что такое коммерция. При чем здесь какие-то идеи и партия, было крайне не
понятно.
Но полностью безучастным с существованию на земле такой партии, как
НБП, оставаться решительно не хотелось. Все другие партии мне нравились
гораздо меньше. Как мне казалось, Лимонов часто противоречил самому себе,
поздние статьи резко контрастировали с более ранними. Однако, я
симпатизировал ему всего лишь благодаря одной, но самой главной из причин -
в тот момент он был образцом человека, способного послать кого угодно и куда
угодно. Человеком крайне независимым, а такое в мире двуногих тварей -
большая редкость. Что касается идеологических воззрений, то тут были всегда
такие существенные противоречия, на каждом шагу, что обсуждать какую-либо
идеологию во всем том, что называется НБП, было бы так же глупо, как
превратить в общественно-политическую партию растаманов, приехавших на
фестиваль Вудсток в далекие шестидесятые. Какая на хрен идея? Просто всем
было крайне тоскливо, и мир казался пошлым и гадким. Этому миру решительно
требовалась замена. Хотя бы временная.
В Брянске у меня дома поселился Боксер - студент одного из институтов,
примерно одинаковых со мной политических пристрастий. Он любил музыку, у
него была красная самопальная электрогитара, у меня уже поднакопился
кое-какой аппарат, и мы пытались сыграться. Боксер с пол-оборота поддался на
мою мелкую провокацию, совершенную, скорее, ради прикола: