"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

лэптоп. Это хорошо, что нам никто не мешал работать. Мы зажимали рты от
хохота, как возмутился бы Лимонов, глядя на наши хищно-циничные рожи. Нам
нужна была победа. Нужнее, чем всем остальным, вместе взятым. Лимонов,
понятное дело, далеко не такая циничная сволочь, как
журналисты-политтехнологи. Однако, все равно, наша ложь была во благо. В
любом случае, сидящие в русской тюрьме - всегда божьи люди. А победившее на
этих выборах чудовище, имевшее вместо лица огромных размеров жопу, конечно
же, ни одно, даже самое малое из своих обещаний, не выполнило. Быть может, в
случае победы мы не купили бы компьютеры, не начали бы раздавать на шару
лекарства. Быть может, мы придумали бы что-нибудь поинтереснее. Ведь мы
экстремисты. "Наше имя - Эдуард Лимонов". С этой речевкой колонны измотанных
нацболов каждый вечер возвращались домой, в ту двухкомнатную квартиру,
спать. Как они нас боялись, эти старушечьи улицы, как сторонились эти
бессмысленные лица никому уже не нужных людей. Даже тени были тогда за нас.
Тени павших героев были с нами, они шли в одном строю, и точно так же
повторяли магические звуки последних времен. Волшебную музыку революции.
"Россия-все, остальное - ничто!"
Однажды днем, вернувшись из очередных пердей, мы с Голубовичем раньше
положенного появились в Дзержинске. Я бросился первым к телефону по звонку.
Звонила Лешина мама:
- Здравствуйте, Рома. Мне Алеша про вас много рассказывал. Как он там,
не сильно ему тяжело? Я волнуюсь, Рома, ничего там с ним не случится? Вы уж
присмотрите за ним. Он у меня такой неосторожный, всюду лезет. Как мой
Алешенька, где он?
Конечно, я пообещал присмотреть. Хоть Голубович был и моложе меня всего
на один год, я всегда чувствовал какую-то ответственность за его судьбу, и,
увидев его на той злополучной пленке из Алтая, почувствовал, как все внутри
оборвалось. Пока не выяснилось, что арестовали только двоих. Я как сильно
Лешу, единственного сына и единственную свою надежду, любят родители. Им
обоим уже было за семьдесят. Леша был поздним ребенком, и мама искренне
переживала. Ее сын тем временем практически не вылезал из-за руля и
выкладывался на все сто, ничего не требуя взамен. Держался на таблетках
кофеина с эфедрином. Такие мощные американские таблетки, благодаря которым
можно было по двое суток проводить без сна. Дорога была просто ужасной, а
отъездил Леша всю кампанию без единого ДТП.
Мы с ним умудрились даже посетить Свято-Дивеевский монастырь.
Некрещеный Голубович не очень-то верил в Бога. Скажем так, скорее даже
наоборот. Я уговорил его туда заехать, и, было, предложил ему подождать меня
в машине.
- Нет уж, раз приехали, давай и я схожу.
Мы долго стояли в очереди паломников. К Серафиму Саровскому всегда
много народу. Затем взяли сухариков, какими угощал странников сам святой
старец, масла. Я купил для матери иконку, и мы двинулись дальше в путь. На
самом деле, я тайком помолился и за нашу победу.
Теледебаты шли из Нижнего, туда мы отправлялись вдвоем с Фишем. Перед
выборами я несколько месяцев подымал штангу, и отрабатывал удары, поэтому
особенно на общих дебатах слушал оппонентов очень внимательно, потирая
кулаки. Ждал упоминания о первой книжке и, соответственно, лимоновской
сексуальной ориентации. Очень хотелось заехать кому-нибудь в рожу и сломать
нос. Наверное, кандидаты все же распознали смысл моей улыбки, и