"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

Лимонов в тюрьме проникся состраданием к чеченскому сокамернику, резавшему
русских солдат, как свиней, и взрывавшему дома. Меня не устраивают эти
аргументы а-ля Новодворская. Я - русский патриот, а не правозащитник. Я не
Елена Боннэр, чтобы такие странности понимать и разделять.
Больше для поддержания диалога, я принял обратную позицию, в любом
случае все это было очень далеко от реальности. Ни чеченцев, ни Лимонова тут
не было и близко, и не так уж важно, чего он там и где написал. Как и в
Магнитогорске, так и в Брянске эти брошюрки с глубоким подтекстом партийцам
никто и не думал давать. Лишнее это, не поймут. Я раздал свои разным бывшим
поклонникам коротичевского "Огонька". Эти, просто как дети малые, визжали от
счастья. Как же. Еще одним правозащитником на русской земле прибавилось.
Хрен знает, что там думал сам классик, когда это писал. Быть может,
надеялся на то, что модная на Западе тема чеченских сепаратистов привлечет к
его аресту внимание тамошних поклонников независимой Ичкерии, быть может,
друзья чечен по сценарию вместе зелеными ичкерийскими знаменами возьмут на
свои митинги наш черно-красно-белый стяг с серпом и молотом в круге? Быть
может, было это все искренне, а может - просто шкурку спасал. Или, быть
может, это уже никакой не Лимонов вовсе? А вдруг? Может, настоящего Лимонова
в живых-то и нет давно? Хотя, какая нам от этого разница. Каждый из нас -
просто кирпич в стене. Еще один кирпич в стене.
Бахур жил в Навашино и скромно занимался теперь примерно тем же, чем и
все. Работали люди, как звери. На убой. На всю катушку. В старинном городе
Павлово в поте лица трудилась целая большая бригада шахтинских. Главным там
был Григорий Тишин. Юный, несовершеннолетний Гриша старательно догонял папу,
и имел уже пару условных сроков за брошенные в штаны представителя
Латвийского правительства яйца на какой-то международной выставке.
В Павлово у деда в подвале была великолепная баня, куда мы с
Голубовичем ходили мыться и стирать штаны. Баня была единственным
удовольствием, недостижимым для большинства нацболов. Кроме Павлово ее
больше нигде не было. Тем, кому довелось участвовать в той самой кампании,
пришлось выживать в условиях столь суровых, в сравнении с которыми наверняка
даже некоторые тюрьмы оказались бы в радость. Шахтинские, оставшись на целую
неделю без денег и продуктов, сожрали жирного хозяйского кота Барсика. Все
помогало дойти до цели. Даже ни в чем не виновные домашние звери. Все
напряглись из последних сил. К финалу предвыборной кампании у нас было два
предупреждения. Третье гарантировало снятие, и, наверное, в коридорах власти
до последнего момента прикидывали наше участие или неучастие. Складывали
цифры, смотрели данные соцопросов, и, все же, было принято решение нас не
топить. Думаю, снять нас могли даже в самый последний день. И наверняка
сняли бы, если б соцопросы показали наше абсолютное преимущество.
Предупреждения нам выносились, конечно же, не вполне объективно - расклейкой
в неположенных местах занимались все.
Лидер Дзержинского отделения Партии Миша Лиманский помог с клипами. У
него оказался очень нужный нам сверхсовременный комп со специальным
программным обеспечением. Для радио мы записали, наверное, настоящий шедевр.
Текст написал Лавлинский, еще немного обещаний избирателям приписал я. По
сценарию, наш победивший кандидат должен будет немедленно начать реализацию
программы "школьный компьютер" и "народная аптека", в которой лекарства
должны продаваться на 30 процентов дешевле. В случае победы, Елькин решил,
что, поскольку никаких компьютеров у нас в природе нет, придется отдать мой