"Григорий Иванович Коновалов. Вчера (Повесть) " - читать интересную книгу автора

говорил дедушка, а бабушка, каквсегда, чеканила определенно: "Гордая
старуха, от гордости и помрет".
Много нищих ходило в ту пору, нагоняя на меня тоску своим внезапным
появлением и исчезновением. Однажды летом, в теплый облачный день, по селу
ехала крытая презентом кибитка с иконой на дверцах и крестом на дуге:
собирали зерно для монастыря. Старший горбатый монашек в черном, как
оперение ворона, наряде правил парой здоровых лошадей. А молодой
дураковатый верзила бегал по дворам с пудовкой, стучал в окна и требовал:
- Подайте на божий храм! Ну, слышите?!
Получив меру пшеницы, он высыпал ее в мешок, стоящий в темной
внутренности кибитки, и снова бежал, жуя на ходу хлеб. Его спрашивали, что
он умеет делать.
- Хлеб жевать, чиляк таскать и вот еще что! - При этом он дрыгал ногами
и, раскрыв редкозубый рот, ржал косячным жеребцом так громко, что спящие в
пыли куры с кудахтаньем разлетались по сторонам, люди смеялись украдкой, а
верзила бежал к следующему двору, ухитряясь ударить себя по заднице
толстыми, как лошадиные копыта, пятками.
Я не понимал, почему женщины говорили о жизни этого дурака с завистью:
- Вот это жизнь: ни работы, ни заботы. Знай свое - жрет. Потому и
гладкий, как налим.
Кибитка скрылась за селом, увозя счастливых людей:
горбатого и глупого.
Со степи подул ветер, заклубились тучи, над цветущими подсолнечниками
взвихрились желтые лепестки, с тревожным гулом устремились в ульи пчелы.
Белокаменная гора за выгоном еще сияла ослепительно под солнцем, а над
плотиной уже повисли белесые нити дождя.
Глухо перекатывался гром. Ветер донес влажный запах.
Мы, ребятишки, бросились к дому под навес. Порхнули воробьи под крышу.
Лишь коршун, окруженный ласточками, распластав крылья, вился у лохматого
края тучи. Па дороге внезапно вырос, встав на дыбы, черный вихрь. Мы
знали, что в центре вихря беснуется дьявол.
Смелый человек может кинуть наотмашь нож, ц тогда нож упадет на землю в
крови. Сын бабки Кузихи рассказывал однажды, будто он попал ножом в
ягодицу черта и будто тот крикнул:
- Иди ты, дурак, к черту!
Зажав в руке перочинный пож, я ждал, когда вихрь поравняется с нами.
- Нож, нас не трожь, пусти черту кровь, а мы уйдем под кров! -
прокричал я и бросил нож наотмашь. Закрыв глаза ладонями, мы упали на
землю. Вихрь проплясал над нами, задирая рубахи, обдав лица колючей пылью.
И вдруг, будто просыпали горох, дробно застучал дождь по крышам,
стебанул по нашим спинам. Мы вскочили и онемели от страха: над нами
склонялся высокий бородатый человек.
- Это твой, что ли? - спросил он ласково, подавая мне мой нож. - Возьми.
Он так же незаметно исчез в дождевой мгле, как т:
появился. И мы забыли о нем, выбежали на дорогу и начали кружиться по
грязи.
- Дождик, дождик, припусти!
- Мы поедем во кусты! - орали мы, пока наши бабки не покликали нас
домой. Бабушка вытряхнула меня из мокрой одежды, завернула в теплую
дерюгу, и я скоро заснул за печкой.