"Александр Терентьевич Кононов. Зори над городом " - читать интересную книгу автора

В стороне смутно угадывались знакомые стволы сосен в пристанционном
садике.
А за ними, за соснами, лежал во мгле город, захолустные его огни уже не
видны были отсюда в этот час.
Город, в котором Григорий Шумов прожил восемь лет... Целых восемь лет!
Тонет в сыром мраке и железнодорожный переезд, тот самый, по дощатому
настилу которого пробирался когда-то смешной деревенский мальчишка, пугливый
и храбрый одновременно (неужели это был он сам, Григорий Шумов?), шел и
поглядывал то на грозный блеск бегущих вдаль стремительных рельсов, то на
черневший у водокачки, словно притаившийся, маневровый паровоз: кто ж его
знает, а вдруг сорвется да как двинет по рельсам, сокрушая все на своем
пути!
И тот же переезд возник в памяти сверкающим парчой риз и хоругвей,
серебряными окладами икон, золоченой рамой портрета, который несли,
полусогнувшись, толстый купец и известный всему городу помощник начальника
тюрьмы Стрелецкий; за портретом царя густо тек торговый люд, шагали
чиновники, барышни, гимназисты... Предусмотрительное начальство отвело для
манифестации по случаю объявления войны с Германией воскресный, свободный от
занятий день.
Но мимо, мимо все это!
Плавно тронулся поезд... И вот уже мчится, чуть вздрагивая от мощного
своего бега, оставляя позади в непроглядной темноте и знакомые сосны, и
переезд, и пригородные лачуги с унылыми огородами... Мимо, мимо!
Теперь можно вернуться к думам, которые стали для Гриши уже привычными
за последние дни. Можно загадать: если завтра будет солнце, значит, все - с
самого начала - пойдет счастливо...
И это - мысли человека, которому уже стукнуло восемнадцать лет!
Если и здесь дождь сеет не переставая, то уж в Питере льет вовсю - там
климат известный. Да и разве в этом дело - солнце или дождь? Разве это так
важно? И все-таки... И все-таки, как трудно представить себе хмурой,
ненастной столицу, о которой мечталось так долго!
Позади, на ковровой дорожке, мелодично звякнули шпоры, и Гриша
оглянулся: рядом стоял юный военный, сосед по купе. Стоял и улыбался не то
загадочно, не то просто нагло.
Гриша посмотрел на него в упор.
В то время уже повсюду гуляло легко пущенное кем-то и сразу прижившееся
словцо "земгусар". Так окрестили служащих Союза земств и городов, одетых в
воинскую или почти воинскую форму; только кокарда на фуражке у них была
круглая, чиновничья. Причастность таких деятелей к армии в большинстве
случаев выражалась в различных делах по снабжению фронта и в расторопном
извлечении из этого всяческих благ для себя. Форма земгусара многих,
особенно людей с достатком, избавляла на все время войны от тягот окопной
жизни. Вот подобный-то земгусар и красовался сейчас перед Гришей,
посмеиваясь и легонько позванивая шпорой.
Вид у него от обилия кожаного и всякого иного снаряжения был самый
доблестный. Стало уже привычным: чем глубже в тыл, тем воинственнее казались
обладатели серебряных погонов. По сравнению с ними офицеры-фронтовики
выглядели куда как скромно в своих не пригнанных по росту, солдатского сукна
шинелях с защитными погонами, на которых еле поблескивали звездочки из
латуни. Такая скромность была понятна: командир в издали видной офицерской