"Александр Терентьевич Кононов. У Железного ручья " - читать интересную книгу автора

вышли прямо к липовой аллее. Тут Гриша немного оробел: под липой, недалеко
от качелей, стояла Ирма Карловна, гувернантка, а на скамейке сидел заезжий
немец Дамберг. Ирма стояла перед Дамбергом прямо, говорила по-немецки
быстро, будто урок отвечала.
- Ходу! - прошептал Гриша.
И мальчишки побежали на цыпочках по траве подальше от опасного места.
Они бежали долго, пока не засияли на солнце мелкие радужные стекла
парников; там уже конец сада. За парниками сидели на большом пне две дочки
Перфильевны: одна чуть поменьше другой, обе в одинаковых розовых платьицах,
с большими бантами на макушках. Они испуганно смотрели на приближавшихся
мальчишек. Но Грише было не до помещичьих дочек: неподалеку, у самого пня,
стоял знаменитый конь. Вот это был конь! Ростом почти с Собакевича, с рыжими
ногами, упершимися в дубовую доску на колесиках, с сивой гривой из
настоящего конского волоса и таким же хвостом. И настоящее кожаное седло,
желтое седло с железными стременами, было на этом коне.
- Там Ирма! - постращал Гриша на всякий случай девочек, кивнув в
сторону аллеи.
Ну разве мыслимо, чтобы ему дали когда-нибудь хоть разок прокатиться на
таком коне! Да он и сам никому не дал бы. А девчонкам, хоть и богатым, -
зачем девчонкам конь? Они его за собой на веревочке водят, смех один.
Девочки сидели на пне смирно, прижавшись одна к другой, боялись:
мальчишки - опасные люди...
- Ну, чего вы, в самом деле, - пробормотал Гриша осевшим от волнения
голосом: - не бойтесь, дайте прокатиться разок.
Просьба была безрассудной, он сам это знал и все-таки взялся несмело за
кожаную узду, украшенную блестящими медными пуговками.
Старшая девочка нахмурила тоненькие брови, но ничего не сказала.
- Мы разок, мы сейчас, - заторопился Гриша, - мы с косогора разок... И
мигом вернемся.
Он ухватил коня за лакированные бока, сделал два шага и оглянулся.
Девочки по-прежнему сидели, опасливо взявшись за руки. А Ян, не отставая ни
на шаг, шел за Гришей.
Они дошли до того угла в саду, где в изгороди был пролом, прикрытый
доской и известный одному Грише да, может быть, еще деревенским ребятам,
бесстрашно лазившим в помещичий сад летом за клубникой, осенью - за
яблоками.
Мальчики сперва просунули в пролом коня, потом вылезли сами.
- Ну, теперь к крыжу, - зашептал Гриша, хотя кругом никого не было; он
уже видел себя на лихом коне, несущимся вниз по пыльной дороге.
Мальчики дали крюку, чтобы никто из усадьбы их не увидал, и торопливо
зашагали межой по ржаному полю; от травы к натруженным за день босым ногам
уже шла чуть слышная вечерняя прохлада, когда они выбрались на косогор, к
тому месту, где Ян с отцом проехали сегодня на телеге.
Их и в самом деле никто не увидал... кроме голенастой Кати; она сидела
сейчас на огородном тыну и зорко глядела на мальчишек.
Это, конечно, было не к добру. Но статный конь с широкими раздутыми
ноздрями уже ждал их, и, подталкивая друг друга, приговаривая
"садись-садись", они взобрались вдвоем на восхитительно пахнувшее кожей
скрипучее седло. Гриша подобрал поводья, оглянулся на Катю и изо всех сил
толкнул землю обеими пятками. Конь с двумя всадниками загремел по крутой