"Андрей Константинов и Александр Новиков. Мент. (Андрей Обнорский)" - читать интересную книгу автора

произносились даже во время пьянок, именно так себя оперативники ощущали.
Деление на свой-чужой было безусловным. Свой - это мент. И не всякий
мент... нет, не всякий, а только тот, кто всегда на острие. Тот, кто
рискует. И в любой момент может получить удар ножом в спину или заряд
картечи в упор. Тот, кто пашет за полторы сотни в месяц и не спрашивает
про сверхурочные... Они действительно были кастой. И испытывали по
отношению к "прочим" те же чувства, что фронтовики по отношению к
штабистам. Они были далеки от идеала: почти все - пьющие, не сильно
образованные, иногда озлобленные. Но, безусловно, незаурядные.
К Сашке присматривались. К серьезным делам не подпускали, к секретным
документам - тем более. Но все же в начале декабря настал день, когда
Сухоручко спросил у Зверева:
- Ты, Саня, чем сейчас занят?
Спросил, а сам знал - ничем. Сашка так и ответил.
- Тогда,- сказал Сухоручко,- собирайся. Пойдем.
- А куда?
- По дороге объясню.
Зверев надел куртку, шапку, и они пошли. Сыпал снежок, все было белым,
чистым. Перед Гостиным устанавливали огромную елку.
Сухоручко в пальтишке на рыбьем меху, в кепке блинчиком и с
обязательной сигаретой во рту шел быстро, поглядывал по сторонам.
- В общем, так, Саня: есть одна курва - всех достала. Ворует, водкой
спекулирует, сама пьет. Сто раз ее предупреждали, случалось - прихватывали.
Но - двое детей: шесть лет и три года. Куда ее сажать? А?
Сашка пожал плечами, а капитан продолжил, не дожидаясь ответа:
- Не наше, в общем-то дело, а участкового... Но он уже стонет - никак
ее, стерву, не достать... Молодой еще. Он с ней и по-хорошему беседовал, и
по "тунеядке" прессовал. На один завод приведет - она: "Ох, не могу, у
меня на пыль аллергия". На другой завод - "Ох, не могу, у меня на запах
мигрень..."
Короче,- тварь, каких мало. А теперь эта стерва детей в приют
определила.
Понял? Завелся у нее хахаль, и - все! Дети лишние. Так что будем
закрывать.
Ты там ни во что не вмешивайся, но посматривай. И помни - мы вежливо.
Мы на "вы" и - вежливо. Это, Саня, наш железный принцип.
Пришли. В глубине двора-колодца Сухоручко толкнул болтающуюся дверь и
шагнул в темный подъезд. Внутри сильно пахло мочой. Зверев едва поспевал
за невысоким Сухоручко.
- Здесь,- сказал капитан на третьем этаже.- И помни, Саша: вежливо.
Все, согласно УПК,- с уважением к личности. Понял?
Зверев кивнул: понял.
Капитан Сухоручко несколько раз сильно ударил ногой по двери и, услышав
шум шагов за тонкой филенкой, заорал:
- Эй, блядина, открывай!
- Кто-о? - спросил пьяноватый женский голос из-за двери.
- Болт в пальто,- вежливо ответил Сухоручко. Ответ, видимо,
удовлетворил хозяйку, и дверь распахнулась. Нетрезвая, с опухшим лицом, в
замызганном халате женщина таращила на них глаза. Опер оттолкнул ее в
сторону и вошел в тесную прихожую с драными обоями. Здесь мочой пахло еще