"Константин Иванович Коничев. Повесть о Воронихине " - читать интересную книгу автора

красавица! Одень такую по-барски, ей во дворце честь и место!.."
Девушка выпрямилась, усмехнулась задорно и, не боясь что перед ней на
коне самовластный барин, ответила:
- Босой-то легче рыжики находить. Мелких глазом не видно, а нога
нащупает. А от гадюк я заветное слово знаю. Не страшусь их...
- Ишь ты, бойкая! Чья такая?
- Мы-то? Демидовские. Исполу работаем: день на солеварне, день на себя.
- А звать как?
- Чероевой Марфушей звать. А тебе зачем? Не купить ли хошь? Я у
Демидовых непродажная. Не беглая, испокон вогульские мы, тутошние...
- Никифор! - кликнул Строганов дворецкого, ехавшего позади. - Запиши-ка
эту девку на память: Демидовская, Марфа Чероева... Да чтоб была в моей
дворне. Нечего ей тут по кочкам прыгать. Глянь, видал ли краше?..
- И то, ваше сиятельство. Дородна, лицом бела и всем корпусом вышла, -
ответил дворецкий Никифор Воронихин. - Да чего ее записывать, я ее знаю, и
мать её знаю. По соседству будут, огурдинские, из вогулов
Строганов не отрывал взгляда от девушки:
- Ну-ка, Марфуша, пройдись, не хромая, часом?
- Хромая, барин, хромая. На обе ноги! - посмеиваясь, отвечала Марфуша.
- Шутит, ваше сиятельство, здорова, как репка.
- Смотри, девка, со мной не шути. Знаешь, кто я?
- Ой, кабы не знала я, кабы не ведала, то в тайгу от тебя я не бегала.
Так хороша, говоришь? - с усмешкой спросила Марфа барона.
- Хороша.
- А скажи, ваша милость, на погибель мне красота девичья или на
счастье?
- На счастье, девонька!
- Смотри! Я не только от змеиного укуса слово знаю. Знаю и приворотное
зелье, на чем оно растет. Ой, приворожу. Не посмотрю, что барин.
- Смела! - удивился Строганов.
- А чего мне страшиться? Сам посуди: не богато мое имение - лукошко
рыжиков. Поезжай-ко с богом своей дорогой. Тебе, ваша светлость, охотиться
за зверем да за птицей, а не за бедною девицей...
В тот день и охота была не в охоту барону Строганову. Пошнырял он с
дворовыми людьми по лесу около Нового Усолья впустую. Приехав в Соликамск,
сразу же кинулся барон по широкой чугунной лестнице в покои Демидовых. Во
что обошлась Строганову вогулка Марфа Чероева - неизвестно, но стала она его
добычей. И как ни охоч был Александр Николаевич до красивых пермячек, Марфа
Чероева словно и впрямь приворожила его - казалась ему краше всех. В шелка
одевал он ее, в дорогие меха, высокий, осыпанный крупным жемчугом кокошник
Марфы был предметом зависти всех девок в Новом Усолье. А когда она первый
раз стала беременна, Строганов распорядился отправить ее в деревушку
Огурдино, где для Марфы и ее смирившейся строптивой матери были уже
построены хоромы из самого толстого леса, с большими светлыми окнами,
тесовой крышей, с резными наличниками. И усадебкой земельной наделил
Строганов Чероеву, так что было где огород развести, было на чем покопаться
хлопотунье матери.
И упреки, и брань слышали Марфа и ее мать от людей:
- Не честным путём барским добром пользуетесь... грех на душу берете!..
- Грех-грехом, а добро-добром. От трудов праведных только горб нажить