"Константин Коничев. Земляк Ломоносова (повесть о Федоре Шубине) " - читать интересную книгу автора

пятнадцатый год стерегут строгие офицеры и молчаливые, суровые солдаты.
Сейчас лишь, проходя мимо этого таинственного острога, Редькин вспомнил
подслушанный им разговор на постоялом дворе в пути, где-то около
Шлиссельбурга, и поведал соседям:
- А я теперь разумею, кто тут живет, только, чур, молчок...
- Могила, - отрезал Иван Шубной. - Сказывай, чего слышал?
- Не пикнем, - поддержали отца Яков и Кузьма.
Редькин шел, покачиваясь, и тихонько рассказывал:
- Едучи домой из Питера, свернул я как-то вместе с мужиками нашими за
Ладогой в придорожный кабак. В каморке за перегородкой сидели два военных
чина, выпивали и разговор тихий вели. Из ихних речей я и распознал, что они
из военной охраны, раньше служили где-то в крепости, потом в Рязани, а
сейчас у нас в Холмогорах. Охраняют они тут не кого-нибудь, а близкую родню
прежней управительницы Анны Леопольдовны. Такой указ царицы: пусть подохнут,
на волю же принцевых ублюдков не пускать, дабы они на ее царство не сели.
Редькин еще раз попросил соседей об этом молчать и сказал:
- Давайте-ка, братцы, свернем к ограде, послушаем, может чего там и
услышим...
Они осторожно, стараясь не шуметь, пошли гуськом по вязкому весеннему
снегу. Но часовой с угловой башенки, свисавшей над высоким бревенчатым
тыном, заметив их, окрикнул:
- Эй, вы! Ярыжки!.. Кто тут бродит?.. Палить стану!
Только и расслышали подвыпившие любознательные мужики. Пришлось по
снегу выходить на дорогу и без оглядки шагать в Денисовку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ивану Афанасьевичу Шубному шел седьмой десяток, но это был еще крепкий,
не знавший болезней старик, выглядевший гораздо моложе своих лет. Загорелый,
широкоплечий, с длинными сильными руками, покрытыми рыжеватой порослью,
Шубной мало чем отличался от других артельщиков-покрутчиков*, проводивших
добрую половину жизни на ледовых просторах Белого моря.
______________
* Покрутчик - наемный работник в рыбацкой или зверобойной артели.

У Ивана Шубного было три сына: Яков, Кузьма и Федот. Последний родился
в том году, когда холмогорская канцелярия объявила Михаилу Ломоносова
обретающимся в бегах, а в Денисовке за беглого соседа мужики сообща собрали
и заплатили первую подать - рубль двадцать копеек.
Когда младшему сыну Ивана Шубного Федоту минуло восемнадцать лет, из
Петербурга в Архангельск пришла с черным орлом бумага, и Денисовку за
беглого Михайлу Ломоносова податями больше не тревожили...
Старшие братья Федота давно уже были женаты. Жили они вместе с отцом и
помогали ему на рыбной ловле в Двинском устье, на охоте, в домашних делах и
в резьбе по кости.
В меньшом своем сыне Федоте Иван Афанасьевич приметил, как когда-то в
Ломоносове, большие способности ко всякому делу и поспешил отдать его в
учение в архангельскую косторезную мастерскую. Здесь вместе с другими
резчиками по кости и перламутру Федот Шубной коротал зимние серые дни и при
свете лучины за кропотливой работой просиживал долгие северные вечера и