"Константин Коничев. Земляк Ломоносова (повесть о Федоре Шубине) " - читать интересную книгу автора

ночи.
Мастерскую возглавлял старый мастер, с длинными, свисающими до плеч
волосами, в круглых очках, приобретенных в архангельской немецкой слободе.
Мастер подчинялся епархиальному управлению. Руками способных резчиков тогда
в мастерской выполнялись заказы холмогорского епископа, Соловецкого
монастыря и московской Оружейной палаты. К старательным ученикам мастер
применял доброе слово, а незадачливых, случалось, трепал за вихры и нередко
избивал. Прилежный и смекалистый, Федот Шубной обходился без побоев.
Мастер заставлял неопытных учеников на первых порах делать гребни,
уховертки, указки, блохоловки и вошебойки. Таким, как Федот, он поручал
более трудные заказы: крестики, узорчатые ларцы, иконки и архиерейские
панагии*. Подобные заказы приносили большой доход епархиальному управлению.
______________
* Панагия - архиерейский нагрудный знак на шейной цепи, с рисунком или
барельефом, обычно осыпанный драгоценными камнями.

По воскресным дням косторезы, сопровождаемые мастером шли к заутрене и
обедне в архангелогородскую церковь и становились по четыре в ряд за левым
клиросом. После обедни, если это было зимой, они до потемок катались за
городом на оленях, гуляли с рослыми архангелогородскими девицами, распевая
заунывные песни:
Сторона ли моя сторонка,
Не знакома здешняя.
На тебе ль, моя сторонка,
Нету матери, отца.
Нету братца, нет сестрички,
Нету милого дружка.
Да я, младой, ночесь заснул
Во горе-горьких слезах...
Песни и гульбища мало утешали Федота. У себя, около Холмогор, гулянки
ему казались куда веселей и завлекательней. В свободные часы он любопытства
ради уходил на торжки в немецкую слободу и в гостиный двор и прислушивался
там к непонятному чужестранному говору.
В Кузнечихе, на Смольном буяне, на Базарной улице, на Цеховой, на
Смирной и Вагановской - всюду он подходил к приезжим мезенским, лешуконским
мужикам и женкам, подолгу рассматривал на них узорчато вышитые кафтаны и
кацавейки, дивился на расписные каргопольские сани, на замысловато вытканные
красноборские кушаки и на все, что привлекало его внимание своей яркостью и
самобытностью.
Иногда весь воскресный день он проводил на базаре, толкаясь среди
торговок, разглядывая разукрашенные берестяные туесы*, деревянные ковши,
рукомойники, куклы, домотканые ручники и узорчатые юбки. Он уносил в своей
памяти не мало затейливых рисунков, которыми испокон веков богато рукоделие
русского Севера.
______________
* Туес - берестяная посудина - бурак.

И сам Федот умел уже тогда придумывать и вырезать тончайшие узоры на
моржовой кости, на перламутре. Бывало, взяв морскую раковину, на выпуклой ее
стороне он вычерчивал резцом камбалу или обыкновенный лист, а внутри той же