"Анатолий Фёдорович Кони. Совещание о составлении Устава о печати " - читать интересную книгу автора

промыслов и профессий. Действительно, выдавая диплом врачу, инженеру или
архитектору, государство тем самым как бы ручается, что таковое лицо
обладает техническими знаниями для врачевания или производства построек.
Но нельзя проводить аналогию между техническою профессиею и журнальным
делом. При концессионной системе вопрос заключается вовсе не в том, чтобы
удостоверить техническую пригодность данного лица для занятия издательским
промыслом, ибо такого критерия не существует, и техника журналиста не
поддается определению.
Теперь учреждена в Москве особая школа для журналистов профессора
Владимирова*; такая школа является у нас пока еще первым опытом, но едва
ли, однако, журнальная техника может вообще обособиться в виде отдельной
отрасли технических знаний. Указывают затем на возможное, при действии
явочной системы, развитие различных злоупотреблений, на появление в рядах
издателей разных аферистов и темных рыцарей наживы. Позвольте напомнить по
этому поводу, что еще недавно, при господстве концессионной системы, по
всей России прогремела эпопея одного издателя и притом доктора медицины,
который выпустил самые широковещательные рекламы о выходе в свет чуть ли
не десятка приложений к своему изданию самого разнообразного содержания,
причем заранее можно было предвидеть, что у него не было никакой
материальной возможности выполнить все его обещания по удовлетворению
подписчиков ожидаемыми премиями. Известна также история с другим журналом,
который обещал своим подписчикам в виде премии картину в роскошной раме, и
вместо рамы выдал простой типографский бордюр, напечатанный на бумаге
вокруг картины. Эти примеры достаточно убедительно показывают, что
концессионная система нисколько не охраняет подписчиков от разочарований.
* Речь идет о московском адвокате-криминалисте Л. Е. Владимирове.
По всем приведенным соображениям, полагаю необходимым заменить
концессионный порядок явочным с соблюдением указанных мною условий.

Здесь высказано предположение об устройстве для разрешения изданий особого
учреждения из высших административных и судебных лиц, а также и членов
Академии Наук. Я считаю очевидною полную нецелесообразность подобного
учреждения и нахожу, что участие в нем членов Академии представляется
совершенно невозможным, противореча их призванию и характеру их занятий.
Еще в 1900 году, при открытии Разряда изящной словесности при Академии
Наук предложение одного из почетных академиков, ныне умершего, об участии
Академии, самостоятельно или в качестве эксперта, в уничтожении книг,
признанных вредными главным управлением по делам печати, было решительно
отвергнуто. Нет сомнения, что взгляд академиков с тех пор в этом отношении
ни в чем не изменился. Составленное же из высших администраторов и
судебных чинов исключительно, такое учреждение в ряде случаев, касающихся
печати вне С.-Петербурга, вынуждено будет действовать под влиянием
донесений местных властей и деятельность его может оказаться столь же
неудовлетворительною, как и отмеченная в одном из последних журналов
Комитета министров деятельность Особого совещания об административной
ссылке.
Точно так же нельзя согласиться и с мыслью о коллегиальном учреждении,
которое - в роли особо избранного совещания из заслуживающих общего
уважения лиц - по совести разрешало бы вопрос о дозволении издания,
оценивая всесторонне личность ходатайствующего. Этот высший, как здесь