"Анатолий Фёдорович Кони. Совещание о составлении Устава о печати " - читать интересную книгу автора

отношениях Н. Ф. Павлов, не только объявленный несостоятельным должником,
но даже заключенный, по требованию жены *, за долги в знаменитую
московскую "яму".
* Речь идет об известной поэтессе Каролине Карловне Павловой, дочери
профессора Яниша.
Возраст? Здесь, без сомнения, необходимо знание жизни и умственная
зрелость. И возраст в 25 лет представляется минимальным пределом, которого
можно требовать от издателя. Этот возраст установлен в законе для судей и
присяжных заседателей, и от человека, желающего содействовать выражению
общественного мнения и настроений и быть в своем органе их судьею и
показателем, естественно требовать той же зрелости, которая необходима,
чтобы судить своих сограждан. Поэтому для личности издателя достаточно
приведенных условий в качестве необходимых гарантий, а они вполне
совместимы с явочным порядком.
Но, быть может, опасная безнаказанность найдет себе место не в личности, а
в деятельности такого лица? Однако, исходя из начала, что ответственность
за преступления и проступки по печати в повременных изданиях может быть
предметом не административных взысканий, а лишь судебного рассмотрения,
надо признать, что и действующий карательный закон и будущее Уголовное
уложение, при ближайшем рассмотрении, устраняют серьезную возможность
такой опасности. Так, постановлениями о нарушениях общественной
нравственности она предотвращена в полной мере. Быть может, лишь пришлось
бы ввести некоторые взыскания с подсудностью низшим инстанциям, где
слабость наказания искупалась бы быстротою производства.
Государственная безопасность и общественный порядок точно так же, особенно
в новом Уложении, находят себе прочную и разностороннюю защиту, причем
последним предусмотрены и все новейшие способы производства смуты и
колебания общественного спокойствия. Если же, независимо от печатных
деяний такого рода, останется непредусмотренною смелая и остроумная
критическая мысль, не взывающая к преступлению и к смуте, то от этого едва
ли произойдет какой-либо действительный вред. Стоит припомнить, сколько
перлов ума и таланта, сколько художественных образов и глубоких
философских мыслей содержат в себе, например, сочинения Герцена, несмотря
на примесь страстных отголосков на злобу дня.
Религиозная область ограждена не менее нашими карательными
постановлениями. Можно даже сказать, что Уголовное уложение расширило
некоторые из существующих положений, придав им более полное толкование.
Статьи о богохулении, кощунстве, надругательстве над священными предметами
и чувствами и т. п. достаточно ограждают веру. Если же в разрешенном
издании найдет себе место голос сомнения в правильности тех мер, которыми
церковь оберегает и насаждает веру или критический разбор ее миссионерской
деятельности и отношения к другим исповеданиям, равно славящим единого
бога, или провозглашающим учение Христа, или, наконец, пребывающим в
слепоте язычества, прозрение от которой достигается словами мира и любви,
а не насилием, - то от этого свет, несомый верою, не померкнет, а
освещаемая им истина лишь выиграет. Слово живого и горячего отношения к
величайшим правам совести опасно лишь для "рабов ленивых и лукавых" *, а
не для сознательных и ревностных служителей церкви.
* Цитата из евангелия от Матфея (XXV, 26).
Остаются права личности, которая может быть уязвлена клеветою, смущена