"Виктор Конецкий. Наш кок Вася" - читать интересную книгу автора

и я - нога на кнехте, локти на леере, - и тоже смотрел, как сгущаются над
водой сумерки. Не люблю я смотреть на такие вещи с кем-нибудь вместе.
- Товарищ капитан, у меня труба дымит, - сказал мой новый кок и сплюнул
за борт.
- Ну, - сказал я, - и что?
- Дымит у меня труба, товарищ капитан.
- Наверное, надо прочистить.
- А и верно! - почему-то обрадовался кок и поддернул свои новые синие
штаны. Старпом уже выдал ему робу.
Я ушел на берег и вернулся поздно. Там от города до судостроительного
завода километров пять. Автобус не ходил: весенняя грязь по колено. Пришлось
пешком. Ботинки после этого похода можно было в местный краеведческий музей
ставить.
Пробираюсь я от трапа к себе в каюту мимо камбуза, слышу - там железо
звякает. Вот, думаю, прав старпом: молодой кок, но старательный. Трубу
чистит даже ночью.
Ранним утром кто-то стал дергать меня за ногу. Открыл глаза и вижу, что
это наш судовой механик.
- Что вы, - говорю, - спятили, что ли, механик?
- Полундра, - отвечает. - Разобрал ваш уголовник весь пароход на части.
И клотик с мачты отвинтил уже, и киль теперь начинает из шпангоутов
выбивать.
- Вы, Роман Иванович, в своем уме?
- В своем. В своем собственном. - И смотрит на меня, как тюлень на
белого медведя: с тоской и злобой. Надо сказать, Роман Иванович был очень
недоволен своей судьбой. Он думал, что по солидным годам, по солидному опыту
его на какой-нибудь большой пароход назначат, а его засунули ко мне на
сейнеришко. Вот он и злился на все вокруг и раздувал все неполадки. Как
говорят - нездорово их преувеличивал. Ну, думаю, и сейчас преувеличивает. Не
мог мальчишка за одну ночь весь сейнер разобрать на части. Невозможно это.
- Разобрал ваш новый кок пароход на части, на мелкие кусочки, -
повторяет механик со злорадством. Из водопроводной трубы на камбузе теперь
бьет артезианский фонтан!
- Воткните, - говорю, - в артезианский фонтан пробку и не мешайте мне
отдыхать. Ваше это дело - забивать пробки, а не мое.
- Конечно! Ваше-то только их выковыривать.
- Это уж намек какой-то нехороший. Идите, забейте пробку, а днем мы еще
побеседуем. Сами вы подписывали приемочный акт, сами принимали такой
пароход, который за два часа мальчишка может на части разобрать.
Тут механик еще посердился немного и ушел. А я прислушался - и
действительно, вдруг слышу: шумит где-то вода, сильно так шумит.
Еще потонем прямо здесь, у причала, думаю. Обидно как-то: прямо у
причала потонуть в грязной воде.
Быстренько встал, оделся, прихожу на камбуз. А там дымовые и всякие
другие трубы на полу лежат. Только одна плита и цела. На плите кок сидит.
Увидел меня и облизывается от возбуждения.
- А вы, - говорит, - товарищ капитан, неправы были. Вовсе даже и не
надо было трубу чистить. Я теперь как разобрал все, то и понял. Это просто
наверху крышка есть в трубе. Чтоб дождь и снег не попадал. Так она, эта
крышка, наполовину прикрыта была. Вот и дым.