"Виктор Конецкий. Наш кок Вася" - читать интересную книгу автора

ботинками и старается не смотреть мне в глаза.
- Сколько у тебя, морской бродяга, классов? И какова твоя специальная
подготовка?
- Да я еще не морской бродяга. Хочу только. А классов чуть меньше пяти.
- Что ж так мало?
- Не удалось у меня с учебой, - говорит. И впервые мне в глаза
посмотрел. Открытый взгляд, чистый. - Батьку, -говорит, - немцы убили. Матка
состарилась чего-то рано очень. И все болеет, болеет. Хворь из нее вовсе не
уходит лет десять, как война случилась. Сестренка зато у меня уже в седьмой
класс ходит. А я вот подрабатываю. Давно уже подрабатываю.
Ну, я, как это начальству в таких случаях и положено, говорю, что
ученье -свет, а неученье - тьма, и надо всем учиться.
Он сразу согласился, что это правильно, и стал просить:
- Я учиться когда-нибудь буду. А пока вы меня на работу примите. Как
вернусь с вашего плавания, может, сразу куда-нибудь и учиться пойду - на
курсы какие-нибудь. Возьмите меня. Возьмите в море.
- Ну, а пальцы свои где оставил? - спрашиваю.
Он вздохнул, потеребил вихры, потом махнул рукой: мол, была не была.
- Проиграл, - говорит, - в карты.
- Так-так. Это уже в колонии, что ли?
- Там. Из-за фамилии. Чтобы в соответствие привести. Заставили урки.
- Зачем же ты, Вася, тигра за хвост трогал? Нехорошо ведь это.
Аморально как-то.
- Трудно мне вам рассказать, - говорит Вася. - Не умею я хорошо
рассказывать.
- Нет, - требую, - сядь вот сюда на диванчик и объясни. Мне очень
интересно знать.
Вася сел, расстегнул воротник. Я дал ему папироску.
- Скучно мне тогда было как-то так, знаете. Скучно, товарищ капитан.
Вот и все.
- Как так: все?
- Ну, вернешься из экспедиции домой. А там все скучно так, кисло
как-то. Матка болеет. Ругает, что денег мало присылал, что непутевый я у нее
народился. Верка все клянчит чего-нибудь. Ребята-дружки поразъехались или
учатся. Отстал я от них, отвык. А учиться... ну не лезет ничего в башку,
товарищ капитан. И получается, будто кто окошко в комнате заколотил. Вот я
и... Получилось как-то так...
- Все понятно, - говорю я. - А теперь отвечай мне честно. Значит, как
вышел ты из тюрьмы, тебя на прежнюю работу не взяли? Вот ты на северный
перегон и подался. Здесь, мол, всех берут, люди нужны. Так?
- Так, товарищ капитан. Они - геологи мои - алмаз ищут. Секретное это
дело. И не берут меня. Морально я разложился, -так мне объяснили. А я хочу
путешествовать. Я с детства хочу путешествовать.
- Готовить-то умеешь?
- Умею я, товарищ капитан. Очень даже хорошо готовлю, -сказал Вася
быстро и убедительно. - И щи, и кашу, и лепешки.
Вечером я стоял на палубе, глядел на онежские сумерки и думал о том,
что до отхода остается двое суток. Впереди длинные переходы, трудное
плавание во льдах, а дух у меня уже не тот, чтобы всему этому радоваться. Я
и не заметил, как рядом очутился наш новый кок. Он стоял в той же позе, что