"Виктор Конецкий. За Доброй надеждой (Роман-странствие) " - читать интересную книгу автора

прожектор, срублены обе мачты и шлюпбалка рабочей шлюпки, было страшно идти
полным ходом в стремительно приближающуюся низкую дыру пролета. Я стоял на
крыше рубки, подняв над головой руку, и пытался определить на глаз -
проскальзываем мы или нет. Это было довольно бессмысленное занятие. Идти
надо было только полным ходом, иначе течение могло сыграть злую шутку. И
предупреждающий крик ничего не мог значить.
Я невольно присел, когда черная тень моста накрыла судно. Пальцы
коснулись несколько раз шершавого металла, гулко ухнули о быки поднятые
судном волны - и мост остался позади.
Было два часа ночи. Со всех сторон двигались красные, зеленые и белые
огни других судов. Разводка длится меньше часа. И все стремятся обогнать
друг друга.
Ленинград летел по обоим бортам. Наш СТ тупым носом давил Неву,
пересиливая ее течение. И уже надвигались ажурные конструкции Охтинского
моста.
Как странно ощущаешь родной город, когда идешь вверх по Неве в глухой
ночи. Я первый раз шел так не пассажиром; стоял на крыше рубки, обвеваемый
теплым летним ветром. И мне казалось, что этот ветер дует из прошлых веков.
Знаете состояние человека, который после обеденного компота все не
может разгрызть абрикосовую косточку? Она вертится у него во рту, отвлекая
внимание. А человеку надо делать серьезную работу. И вот он не может
почему-то расстаться с косточкой, выплюнуть ее. Хотя и понимает, что главное
сейчас - забыть о ней и заняться делом. Мне надо было помогать капитану, а в
голове вертелись остатки школьных знаний по истории.
Мы проходили Большой Охтинский мост в неразводной левобережной части.
Именно здесь была шведская крепость Ниеншанц. Вот здесь, где стоят теперь
дежурные ночные трамваи, дожидаясь, когда мы пройдем мосты. А справа, где
виден на набережной зеленый огонек такси, был шведский порт Сабина. Петр его
разрушил и на его месте построил Смоляной двор. Теперь здесь Смольный, а
раньше хранилась смола для всего Балтийского флота.
На траверзе Александро-Невской лавры мы разошлись с буксиром, который
тащил две огромные баржи.
Там, где сейчас построен новый мост, по нашему правому борту, на топком
берегу, среди хилых осин и кустов ивы Александр Невский дрался со шведами
шестьсот лет назад. И трупы павших приняла вот эта, городская теперь,
асфальтовая земля.
- Виктор Викторович, - сказал мне капитан Володя Малышев. При
исполнении служебных обязанностей мы обращались друг к другу по
имени-отчеству и на "вы".- Скоро подойдем к нефтебазе.
- Есть, - сказал я и выплюнул абрикосовую косточку, то есть занялся
своим прямым делом: приказал дать воду в пожарную магистраль.
На траверзе Усть-Ижоры косточка опять попала мне в рот. Я вспомнил, что
здесь удалой Гаврила Олексич с таким пылом преследовал мерзавца Биргера, что
заехал к шведскому витязю на корабль верхом на своем боевом коне. Тут шведы
сбросили Гаврилу в Неву, но он невредимым выплыл вместе с конем и сразу
зарубил шведского воеводу Спиридона; Ладога и Новгород были спасены.
Такого количества шведов, как на берегах Невы, не было даже у Колдуэлла
в рассказе "Полным-полно шведов". И подумать только, что теперь это самый
миролюбивый и нейтральный народ! А сколько нервов они испортили новгородцам!