"Виктор Конецкий. За Доброй надеждой (Роман-странствие) " - читать интересную книгу автора

Почему? Потому что это говорит известный человек. В его высказываниях так
много мудрости, что она не просыплется и не прольется, даже если ее
перевернуть вверх ногами. Или вот поговорка: "За двумя зайцами погонишься -
ни одного не поймаешь". А если сказать "За тремя зайцами погонишься - одного
поймаешь" - попробуй опровергни такую пословицу, если она занесена в сборник
как народная мудрость! Но если придумал ее я, то она ровным счетом никакой
ценности не имеет.
За окном начинался солнечный зимний деревенский день. Чистота небес и
легкость инея на ветвях елей. И многоцветье зимних лиственных перелесков.
Все цвета радуги хранит в себе зимний лес, только все они чрезвычайно
нежны - и слабая зелень ольховых стволов, и прозрачная малиновость кустов, и
желтизна тополей, и припудренная снегом коричневость дубов.
Летом листва буйством своих красок затмевает красоту древесных стволов.
И потом стволы деревьев плохо освещены летом. А зимой снег отражает лучи
света, и они снизу до самого верха высвечивают деревья. Удивительно
многоцветны и нежны русские леса зимой, если к ним присмотреться.
И когда сидение за столом доводило меня до головной боли, когда пустота
в душе делалась уже нестерпимой, я уходил на лыжах в лес.
Но беда в том, что моряки редко бывают чемпионами мира по слалому. Это
теперь появились водяные лыжи. Когда я переживал спортивный возраст, на
такие забавы не было бензина. И нормы ГТО по лыжам мы сдавали на городском
кладбище, покуривая в сугробах между могил, и отсчитывали вслух время,
потому что боялись прибыть на финиш раньше Джима Черная Пуля и удивить
старшину-физрука. И он, и мы знали, что честно пробежать дистанцию может
только Гешка по прозвищу Конспект.
Потому я и теперь плохо хожу на лыжах и падаю на могильных холмиках. А
падать и бояться горок противно, даже если никто тебя не видит.
После каждого падения я ругался и понимал, что с эпопеей дело швах.
Если принять определение творчества как стремление к истине, то
вдохновение, на мой взгляд, это восторг и восторженная тревога от
предчувствия своей близости к истине. И вот этой близости во мне не было и в
помине.
Мои чудесные хозяйки знали, что я не притворяюсь, что я в тяжких
мучениях. И они жарили на ужин великолепные котлеты, и читали прекрасные
стихи, и даже приносили иногда промерзшую, в курчавых от инея бутылках,
водку. И мы пили эту водку вечером, и нам становилось хорошо. Электричество
гасло часов в десять, мы сидели при свечах и топили печки. Домик нагревался,
чудесно было. Водка принимала на себя груз моей запутанности и тоски. И я
уже верил, что утром работа пойдет. Наверное, совсем не следует пить водку,
если у человека не получается писание...
Я прожил на Псковщине больше месяца, когда получил письмо от капитана
дальнего плавания Клименченко. Он писал: "Виктор, до меня дошли слухи, что
твоя литература дала задний ход и отдала оба якоря. В этом году у нас
намечается большой перегон на Север, и есть возможность устроить тебя
старшим помощником капитана на одно из наших судов. На эту тему я уже
говорил с нашим морагентом в Питере. Деньги платят приличные. Нужно
вспомнить "Правила предупреждения столкновения судов в море". Мои
литературные дела пока тоже плохи - повесть обкорнали с двух концов. Жму
твой плавник. Ю. Д.".
Я почувствовал его добрый большой плавник на своем плавнике, но не