"Виктор Конецкий. Невезучий альфонс" - читать интересную книгу автора

Или вот еще случай...
Ну, ребята и заулыбаются. Будто не было бессонных ночей, промокших сапог и
сырых простынь на койках. А пока Васька про оленя рассказывает, у него в
кастрюльках только пепел остается.
Но ребята не злились на него за плохой харч. Полюбили его ребята. Не знаю за
что, а полюбили. И прощали многое -- и сухомятку, и тюрю из сушеной картошки.
Да, так вот. Поддаваться морю Вася не хотел. Боролся со слабостью. Дым из
камбузной трубы задувало ко мне на мостик и в самую непогоду. Но одного дыма
мало. Дымом не пообедаешь. Механик делал мне по десять сцен на дню.
-- Что ваш кок коптит? Только пачкает небо этот уголовник. А я есть хочу! Я в
том уже возрасте, когда надо питаться регулярно. Мне по договору нормальная
пища положена, а где она? Где пища, я вас спрашиваю?
-- Вы же видите, -- растолковываю ему, -- кок прилагает усилия. А это и есть
главное. Кок даже по ночам не выходит из камбуза.
Вася действительно по ночам в камбузе сидел. Это однажды сослужило нам хорошую
службу.
Я еще на стоянке механику говорил, что надо грузовую стрелу смайнать до самого
трюма и закрепить в лежачем положении намертво. А Роман Иванович уперся и
говорит: "Нет!" Показывает мне заводской чертеж, на котором походное положение
стрелы указано под сорок пять градусов к мачте.
-- Если заводские инженеры так решили -- значит, точно, -- говорил мне механик:
он авторитетам очень сильно верил.
Ну, вот, когда у Святого прихватил нас норд-ост, то оттяжки у стрелы не
выдержали и лопнули. Тяжелый стальной блок стал с борта на борт по воздуху
летать, и вся стрела тоже. Вася той ночью сидел у себя в камбузе и все пытался
сварить что-нибудь. Вдруг по стенке камбуза как ахнет этот блок. От удара
краска и пробковая изоляция посыпались Васе за шиворот. Васек чувствует:
случилось что-то неладное. Выбрался из камбуза. Ночь мокрым ветром насквозь
полна. Пена через низкий фальшборт хлещет. Волна с полубака накатом идет по
палубе. Тучи над головой летят так быстро, будто ими из пушки выстрелили. Свист
и грохот вокруг. В такую кутерьму и бывалый матрос не сразу поймет, в чем дело.
Но Вася понял. Подскочил к машинному люку -- он ближе всего от камбуза
расположен, -- крикнул механику, что стрелу сорвало, а сам полез к мачте. Как
его блок не угробил -- это только Вася да тот блок знают.
Механик потом рассказывал, что, когда он вылез из машинного отделения, Вася уже
по стреле карабкался. А стрела с борта на борт перекладывалась, и от креплений
оттяжечных осталось одно только воспоминание.
-- Щенок беспалый! -- заорал Роман Иванович. -- С ума ты съехал, что ли? Сейчас
за борт улетишь, стерва!
А Вася и ответить механику на грубые слова ничего не мог -- так Васе на стреле
трудно держаться было. Добрался он до конца стрелы, съехал по тросу на блок,
обхватил его. Тут и я вышел на палубу. Вижу, летает по воздуху наш новый кок и
время от времени кричит что-то совсем вроде нецензурное. А механик все хочет
Васю за ногу ухватить, но никак это у него не получается.
-- Вот видите, -- кричу я механику, -- неправы вы, Роман Иванович. Нужно было
опускать стрелу до самого низа, а потом уже крепить. Я вам сколько раз говорил
об этом! А вы все заводским авторитетам поклоняетесь...
Потом мы поймали кока за ноги, на блок набросили петлю и стрелу закрепили.
Механик после этого случая еще больше настроился против Васи. Будто кок был
виноват в том, что оттяжки у стрелы не выдержали и Роман Иванович оказался