"Артур Конан Дойль. Сообщение Хебекука Джефсона" - читать интересную книгу автора

- Найдется место еще для одного пассажира?
- Можно разместить еще трех пассажиров, - ответил конторщик.
- Я еду, - решительно заявил квартерон. - Я еду и покупаю место
немедленно. Пожалуйста, запишите: мистер Септимиус Горинг из Нью-Орлеана.
Конторщик заполнил бланк и передал его незнакомцу, указав на пустое
место внизу. Когда мистер Горинг наклонился над бланком, чтобы
расписаться, я с ужасом заметил, что пальцы на его правой руке обрублены и
он держит перо между большим пальцем и ладонью. Я видел тысячи убитых на
войне, много раз присутствовал при различных хирургических операциях, но
ничто не вызывало у меня такого отвращения, как эта огромная, коричневая,
похожая на губку рука с единственным торчащим пальцем. Между тем квартерон
довольно ловко и быстро расписался, кивнул конторщику и не спеша вышел.
Как раз в эту минуту мистер Уайт сообщил, что готов принять меня.
В этот же вечер я отправился на "Святую деву", осмотрел свою каютку и
нашел ее исключительно удобной, принимая во внимание небольшие размеры
корабля. Для мистера Горинга, которого я видел утром, предназначалась
каюта рядом с моей. Напротив находилась каюта капитана и каюта мистера
Джона Хертона, ехавшего по делам фирмы. Каюты были расположены по обеим
сторонам коридора, который вел с верхней палубы в кают-компанию. Это была
уютная, со вкусом отделанная комната, обшитая панелями из дуба и красного
дерева, с удобными кушетками и дорогим брюссельским ковром.
Я остался вполне доволен и своим помещением и самим капитаном Тиббсом -
грубовато-добродушным моряком с громким голосом и простыми манерами. Он
бурно приветствовал меня на борту своего корабля и уговорил распить
бутылку вина в его каюте. Капитан сообщил, что берет с собой в рейс жену и
младшего сына и надеется при благоприятных условиях прибыть в Лиссабон
через три недели.
Мы провели время в приятной беседе и расстались добрыми друзьями. Тиббс
предупредил меня, что я должен быть на судне на следующее утро, так как он
уже закончил погрузку и намеревается отплыть с полуденным отливом. Я
вернулся в гостиницу, где меня ожидало письмо жены, и утром, после
освежающего сна, отправился на корабль.
Теперь я приведу выдержки из дневника, который стал вести, чтобы
немного скрасить однообразие длительного плавания. Пусть кое-где стиль его
покажется бесцветным, зато могу поручиться за точность всех приводимых
мною фактов, так как добросовестно вел свои записи изо дня в день.


16 октября. Отчалили в половине третьего и с помощью буксира вышли в
залив. Здесь буксирное судно покинуло нас, и мы, поставив все паруса,
поплыли со скоростью около девяти узлов в час. Я стоял на корме и
наблюдал, как тает на горизонте низменное побережье Америки, пока вечерняя
дымка не скрыла его из виду. Лишь одинокий красный огонь продолжал ярко
мерцать позади, отражаясь на воде длинной, напоминающей кровавый след
полосой. Сейчас, когда я пишу, мне все еще виден этот огонь, хотя он и
уменьшился до размеров булавочной головки.
У капитана плохое настроение, так как в последний момент его подвели
два матроса из команды "Святой девы" и он вынужден был нанять двух негров,
случайно оказавшихся на причале. Исчезнувшие матросы были верные и
надежные люди. Они совершили с капитаном не один рейс, и потому их неявка