"Альфредо Конде. Грифон (интеллектуально-авантюрный роман) " - читать интересную книгу автора

все еще ждут, чтобы Бог принял их; тихая Фонтэн-де-Воклюз**, над которой
витает душа Лауры, благосклонно принимающая возвышенную любовь Франческо;
наконец, священная Карпантра***. Все это призывало его к решительным
действиям: либо прогнать призраки, либо призвать их. Сейчас ему трудно это
сделать: мешает и выпитое вино, и изысканное буржуазное воспитание,
унаследованное от предков - деревенских идальго, переселившихся в город в
те времена, когда города только еще начали появляться в его маленькой
далекой стране, - и стремление всем угождать - диктат слабого духа. Но в
его теперешнем состоянии любой выход хорош, лишь бы прервать тишину. Надо
было обязательно призвать кого-нибудь на помощь.

* Безье - город на юге Франции. В 1209 году, во время войны католиков
с альбигойцами, был почти полностью разрушен.
** Фонтэн-де-Воклюз - поместье близ города Авиньон, на юго-востоке
Франции, в котором (с 1337 года) жил Франческо Петрарка.
*** Карпантра - город на юго-востоке Франции, древняя столица графства
Венэссин. С 1229-го по 1791 год город Карпантра принадлежал папству.

Было уже поздно, прошло время восхищаться букетом вина и вкусом раков,
наслаждаться покоем ночи, находить удовольствие в разглядывании картин
через полуоткрытые окна и слушать тишину, шедшую от реки. Прошло время для
чего бы то ни было, и он понял: он просто обязан ввести в этот мир нечто
новое. И тогда он призвал Грифона.
И вот уже целый год он возится с ним, читает книги, пытаясь
погрузиться в атмосферу тех времен, в которых созданный им призрак мог
оставить следы своего пребывания, и все больше ощущает свое бессилие перед
добровольно, но столь нелепо взятым на себя обязательством. За этот год он
устал от истории Грифона, которая не выходит у него из головы, заставляя
проживать тысячи чужих жизней, натыкаясь то и дело на не поддающиеся
никаким оправданиям несоответствия и убеждаясь в бесполезности логических
построений. Его угнетала реальность, но не навязанная ему извне, а
созданная им самим; вернее, его собственная фантазия, не позволявшая ему
избрать путь ирреальности: ведь он столько раз прошел этим путем, что
теперь уже принадлежал не себе, а населявшим его призракам. И он проклинал
злосчастный ужин в Отель-де-Пари, и раков, и ночи Прованса, и всех грифонов
мира, бывших и будущих. История Грифона! Выдумка, рассказанная, чтобы
скоротать ночь. Вот так все это и получается. Вино погружает тебя в тишину,
тишина оглушает тебя, и, прежде чем она прорвется криком, ты начинаешь
грезить. Он сказал "Грифон", как мог бы сказать "ольха" или "конечно",
"священник" или "нищий". Надо было прервать тишину, поблагодарить за ужин,
а там - будь что будет. Так уже бывало много раз. Но он сказал "Грифон", и
все глаза раскрылись в ожидании; он сказал "Грифон", и воздух разлетелся
вдребезги, как стекло. И ночь была уже не та, что раньше. Чудо слов,
порождающих грезы, чудо грез, подхваченное словами, продленное в них; в них
себя обретающее.


II

Стоя в тени дворца монсеньора Архиепископа, опершись спиной о косяк и