"Кристиан Комбаз. Властелин Урании " - читать интересную книгу автора

Увы, рассказывали также, что его отец Отто Браге был повинен в таких
зверствах по отношению к своим людям, что после его кончины кто-то из них
похитил его тело с Кагерёдского погоста, изрубил на куски и бросил воронам
(которые не пожелали его клевать). Поговаривали уже и о том, что господин
Тихо на острове Гвэн обходится с народом не лучше, чем его родитель в
Кнутсторпе: следует по стопам отца и так же кончит; однако Якоб Лоллике
твердил, что и помыслить не может, как такой ученый человек и добрый
христианин будто бы "в свое удовольствие" жестоко и неправедно терзает
собственных крестьян: он же избрал своим девизом "non habere sed esse",* что
обличает в нем философа.
______________
* Non habere sed esse(лат.). - Быть, а не иметь.

Мало будет проку, если узнаешь, что Сеньор поступает так безо всякого
удовольствия, возражал ему на это старик Ассарсон. К тому же крестьяне
острова Гвэн ему не принадлежат, они - собственность королевского дома. Из
двух хозяев - прежний-то, старый придворный, проявлял добродушие, достойное
истинного аристократа, а этот ведет себя как сущий волк - выбрать недолго, а
у местных обитателей за последние семь лет было время решить, кто им милее,
нынешний или его предшественник. И если пока что их предпочтение не
проявилось вполне наглядно, они все же частенько его выказывают своими
побегами, так что король уже был вынужден особым предписанием навечно
запретить им покидать остров. Разве так себя ведут довольные своей участью?
Сеньор не только заставил их строить Ураниборг, но и принудил выкопать
дюжину рукотворных прудов, заселив их карпами, по большей части вывезенными
морским путем из водоема, что в Ландскроне, позади тамошней цитадели, где
командует его старший брат Стен Браге. (Самый обширный из прудов Гвэна,
достигающий в поперечнике около пятидесяти фаунеров и пяти - в глубоких
местах, стоил островным жителям целого года работы.) Сверх того сельский
сход, который в былые времена собирался у пристани Норребро, отныне стал
совершенно бесполезен. Он теперь происходил у подножия крытой прогулочной
галереи дворца, деревянного сооружения в форме трилистника, каждый лист
которого поддерживала лакированная, также выточенная из дерева колонна.
Высотой в три человеческих роста, галерея господствовала над садом.
Властелин выходил туда в сопровождении двух учеников и своего
управителя Хафнера и уведомлял сход о принятых им решениях, причем к
возражениям оставался глух. Еще мгновение, и он удалялся, оставляя этих
шестерых во главе с Ассарсоном - Ольсонов старшего и младшего, мельника
Класа Мунтхе, рыбака Неландера и Христиана Мортенсена - обескураженно стоять
перед галереей, обрамленной цветником в форме звезды. Да еще они были
вынуждены, возвращаясь в селение, всякий раз проходить мимо служб и тюрьмы,
где стенали их односельчане.
Об этом застенке ходили слухи, наводившие на меня ужас, какой и по сей
день внушают мне любого рода подземелья. Тому виной мое рождение, слишком
оно было трудным. Память моя навеки сохранила страх остаться погребенным в
материнском чреве, мне ничто так не любо, как деревья, скалы, мельницы,
высокие кровли да холмы, где раздолье птицам. Оттого-то на меня и
подействовал так сильно рассказ Айнарсона, исландского пастора. Он с ранних
лет вселил в меня грезы, мне часто снилось, как я взбираюсь на горы той
дивной страны, чьи снежные вершины блистают среди туч над мерцающим морем, а