"Виктор Колупаев. Сократ сибирских Афин, часть 1 (Фантастическая пародия) " - читать интересную книгу автора

достоинством, хотя все же и чуть-чуть игриво смотрели на меня.
- Что ты делаешь с художником, Каллипига? - вскричал Сократ.
Я нехотя взглянул на мольберт. И там лежала эта женщина, но немного не
так, выгнувшись спиной, словно на огромном шаре. И вот художник, тоже,
кстати, рыжий, пытался разогнуть тело женщины. Но это ему не удавалось. Как
только он отрывал кисть от картины, изображение женщины вновь выгибалось.
Оно даже село, обхватив колени руками. Потом погрозило пальчиком и сказало:
"На сегодня хватит". Художник не произнес ни слова, но было видно, что он
раздосадован таким неповиновением его таланту.
- Изобрази ее на огромном шаре, - посоветовал Сократ.
- Ты прав, любезный мой, - согласилась Каллипига. И изображение на
картине приняло ту позу, с которой безуспешно пытался бороться молодой рыжий
художник.
- Друзья мои! - сказал Сократ, отойдя чуть в сторону, так чтобы сразу
обратиться и к женщине и к нам с художником. - Кто кого должен больше
благодарить, - мы ли Каллипигу за то, что она показала нам свою красоту, или
она нас за то, что мы на нее посмотрели? Не правда ли, если ей полезней
показывать себя, то она должна быть нам благодарна, а если нам полезнее
смотреть на нее, то мы ей?
- Твой вопрос, Сократ, очень даже основателен, - ехидно заметил
рыжеволосый художник, собирая свои рисовальные принадлежности в деревянный
ящик.
- Так вот, - продолжил Сократ, - она уже и сейчас в выигрыше: она
получила от нас похвалу, а когда мы разгласим это публике, она получит еще
больше пользы; а нам уже сейчас хочется прикоснуться к тому, на что
смотрели, и уйдем мы возбужденные, а, уйдя, будем чувствовать томление.
Отсюда естественное заключение, что мы - ее поклонники, а она - предмет
нашего поклонения.
- Клянусь Зевсом, - ответила Каллипига, - если это так, то я должна
быть вам благодарна за то, что вы смотрели.
Сократ разглядел дорогие украшения на пальцах и запястьях женщины,
одобрил их, отметил красоту и ухоженность дома.
- Ах, Сократ! - воскликнула женщина и упорхнула, чтобы через мгновение
появиться вновь, но уже в полупрозрачной золотистой столе, широкой и
длинной, с бесконечными складками, подпоясанной под самой грудью и ниже
пояса шитыми золотом поясками.
- Вот прелестница! - сказал Сократ, - Твое тело теперь не открыто
ничьим вожделениям! Стола стыдливо ограждает твою честность.
Художник распрощался и ушел недовольный, собой или нами, я не понял.
- Вы пришли очень кстати, - сказала Каллипига. - Сегодня ко мне в гости
пожалует исторический и диалектический материалист Межеумович.
- Скажи-ка, пожалуйста! - удивился Сократ. - Этот исторический, да еще
диалектический материалист - штучка посильнее, чем Гераклит и Пифагор вместе
взятые!
- И они будут, но позже, Сократ! И Фалес из Старотайгинска! И еще
другие. Надеюсь, что вы насладитесь беседою.
- Как не насладиться, - ответил Сократ. А пока гости не собрались,
отметил, что у Каллипиги много миловидных служанок, тоже одетых не кое-как,
и что вообще дом у нее - полная чаша.
Служанки внесли два стула с прогнутыми широко расставленными ножками и