"Виктор Колупаев. Жизнь как год" - читать интересную книгу автора

ненужную мне сейчас ручку, которую зачем-то вертел в руках, и полез ее
искать.
А потом я встретил эту девушку в коридоре. Вся их группа, наверное, тут
стояла. Росту девушка была небольшого, фигурка мальчишеская, без этих
самых... ну... понятно... Платье школьное, туфли простенькие. И
ничего-ничегошеньки особенного. А вот во рту у меня пересохло, ноги
ватными стали. Все вокруг галдят, о чем-то спорят, предлагают что-то,
старосты с какими-то списками бегают. А мне... Да я ничего и понять-то не
могу. Ну, была бы красавица. Красавицу-то ведь я себе представляю. А тут
ведь ничего особенного. Прохожу мимо. Вид напускаю на себя совершенно
безразличный. Вроде, я уже к лопате примериваюсь, чтобы картошку начать
копать. Слышу, догоняет. "Ты что?" - "А?" - "Ты что на меня пялился?" -
"Да ничего я не пялился". - "Понравилась? Ну скажи, понравилась я тебе?" И
это на виду у всего потока! И вот ведь что нужно было мне сделать: плюнуть
на все, неприступность свою, рисовку бросить, сказать, выдохнуть:
понравилась. И не бросаться обнимать или, скажем, целовать, а просто
сказать: очень! А что же я? Стою болван болваном, чувствую, что краснею,
просто заливаюсь краской. И кажется мне, что все только на нас и смотрят,
ждут, что я брякну, чтобы оглушительно засмеяться. "Да нет, - мямлю я, - я
просто..." - "Ну что просто, что просто-то?" - "В колхоз вот еду..." -
"А-а..." И все. Повернулась и пошла к своим. Плечики худенькие, и кажется,
вздрагивают. Нет... Смеется чему-то со своими. Ясно.
Из колхоза мы вернулись через полтора месяца. Мы были в разных деревнях
и ни разу не встречались. Но я думал о ней. Все время думал о ней. Я ее
конструировал. Специальность наша будущая - конструкторы-дизайнеры. Что
это такое, я еще толком не понимаю. А вот слово "конструировать" нравится.
Вот я и конструировал. В мыслях, конечно. Времени было достаточно. Темнело
быстро, шли нудные дожди. По вечерам сидим по избам и режемся в карты.
Шахматы-то никто не догадался с собой захватить, а карты продавали в
магазине. Значит, так, думаю, ты меня, вроде бы, как поразила. Допустим. А
чем? Красотой? Умом? Так я с тобой и двух слов не сказал. Характером? В
характерах я и вообще-то не очень разбираюсь. Сам не знаю, чем. Влюбился!
Да, да. От себя, по крайней мере, скрывать это не стоило. Она была
самая лучшая, самая красивая. Она стала в моих мечтах чуть выше ростом,
волосы ее волнами спускались на плечи. Исчезли веснушки. Нос тоже как-то
неуловимо изменился. И даже чуть большой рот казался единственно
естественным на ее таком милом лице.
И вот мы встретились на лекции. Не специально, конечно. Да и слово
"встретились" - неверно. Просто мы оказались на лекции недалеко друг от
друга. Я видел, куда она села, а мне удалось захватить место чуть повыше,
через два ряда. Я старательно записывал все, что говорил лектор. Опыта в
этом деле у меня никакого не было. Но писать было надо, все писали. Я
старался не смотреть на _нее_, от этого было только хуже. Я чувствовал,
что мое поведение неестественно. Она обернулась и покачала головой, словно
я ей мешал. Я дернулся и начал что-то быстро писать, совсем уже ничего не
соображая.
Дело в том, что она была та самая. Уже не замухрышка и пигалица, а
красавица. Веснушки с ее лица действительно исчезли. Конечно, осень. В это
время они и должны исчезать или быть не так уж заметными. У нас у всех
пообветрили лица, огрубели, а у нее кожа лица была чистая, матовая. И нос,