"Виктор Колупаев. Жизнь как год" - читать интересную книгу автора

Вместо того, чтобы отшутиться, я начинаю на "полном серьезе" доказывать,
что ходить быстро целесообразнее.
Я теперь иду медленно, но все же чуть быстрее других. В пятидесяти
шагах идет _она_, но "почти что приятель" не позволяет мне ее догнать.
- Да не торопись ты, - увещевает он. - Успеем.
- Не привык так ходить.
- Привыкнешь, - обещает он. - А ее ты сегодня не узнаешь. Брюнетка она
у нас сегодня. Ха-ха!
- Да? - В моем голосе не то вопрос, не то растерянность.
- Покрасилась. Но вообще-то ты не теряй времени зря, а то ведь мне это
дело может и надоесть.
- Какое дело? - Вот ведь, только глупые фразы приходят мне в голову.
Вернее, в голову-то приходят вроде бы и умные, а вот вслух я говорю
сплошные глупости.
- А то самое дельце-то!
Да только я его уже не слушаю. Ишь ты... Покрасилась! Конечно, черный
цвет волос ей больше идет. И не то, чтобы в душе я поощряю всякую там
косметику и крашение а просто... просто она и должна была быть черной.
Такой я себе ее представляю. Ведь думал, думал я, что ей еще надо,
немного, чуть-чуть, чтобы стать настоящей принцессой. Вчера вот вечером за
переводом английского вдруг и понял: к ее матовому белому цвету лица и
пепельным глазам нужны черные волосы. А она словно почувствовала это.
Впрочем, "почти что приятель" может и пошутить. Но ведь он не мог знать
мои мысли. Никто этого не мог знать. Да нет, все так и есть. _Она
слушается_ меня. Другого слова я не могу подобрать. _Слушается_. И хотя
встречаемся мы не очень часто, общие лекции не в счет, да и отношения наши
вполне обычны между однокурсниками (потанцуем иногда, побродим по улицам
или Университетской роще, да еще раза два мне удавалось проводить ее с
факультетского вечера), несмотря на это, она меня _слушается_.
Это началось с самого первого дня, с первой лекции. И не лекции даже, а
общего собрания, потому что наша студенческая жизнь началась с колхоза, с
сельхозработ. Так вот. Я еще и свою группу-то как следует не знал.
Аудитория амфитеатром, крутая, светлая. Через ряд сидит какая-то... Вот
ведь чуть слово "пигалица" не вырвалось. Волосы какие-то линялые, прямые.
Лица я еще не видел, но уже представлял: нос картошечкой, на щеках
веснушки, рот большой, глаза белесые, веки без ресниц. Я так увлекся
составлением ее портрета, что даже не слушал, что это там вещает декан о
нашем предстоящем трудовом подвиге. Я хоть и горожанин, но еще в школе
достаточно наездился на осенние сельхозработы. И ничего там непривычного
или нового для меня не могло быть. Не знаю уж, как другим...
И вот я сижу и нахально смотрю ей в затылок. Сам понимаю, что нехорошо,
подло даже, а ничего не могу с собой поделать. Притягивает она меня
чем-то. В душе смех, веселость какая-то идиотская. А потом вдруг как
что-то грохнется! Оборвалось что-то в душе. Тут она и оглянулась.
Наверное, почувствовала мой взгляд. Головой кивнула, как бы спрашивая:
тебе чего? Я медленно пожимаю плечами. Да так, ничего. А нос у нее
действительно картошечкой, на лице веснушки, рот большой, глаза... Глаза
пепельные-пепельные! Поразительные глаза. Она еще раз кивком спросила,
какого черта мне от нее надо?! Я отвернулся, потом мельком взглянул в ее
сторону. Все еще смотрит. Но в глазах уже раздражение, ярость. Я уронил