"Виктор Колупаев. Жизнь как год" - читать интересную книгу автора

решил он сделать его лучше. Да вот только пока не знал..."
Сделаю! Все сделаю. Ну, хоть попробую. Зачем и жить, если все так и
останется. Пусть будет лучше.



3. МАРТ

Ночью выпал снег, а сейчас ясно, солнечно. Снег слепит глаза,
заставляет жмуриться, на мгновение оборачиваться назад. Здесь, между
главным корпусом института и десятым, на тротуарах полно народу. Перерыв
двадцать минут. И нужно успеть пробежать полтора километра, раздеться и
занять в аудитории место повыше. Я всегда сижу на "галерке", сам не знаю
почему.
Время-то какое! Ясно, что зима кончается. И самой зиме это понятно. Вот
и хочет она уйти в блеске и ослепительном сиянии, запечатлеться в памяти
людей яркой, нарядной, теплой. И это ей удается. Сегодня уже стерлись из
памяти морозы и бураны, метели и бешеные ветры без снега. Белизна вокруг
изумительная, потрясающая. Жаль, нет времени забежать в Лагерный сад и там
с обрыва вдохнуть красоту бесконечного снежного простора. Да, в общем-то,
и не жаль. Я ведь видел это и еще сто раз увижу. Я еще столько увижу,
узнаю, почувствую! Вот если бы _она_ согласилась после лекции побродить со
мной по Лагерному саду... Да только что ей до меня?
Я иду быстро. Я и вообще-то не умею тихо ходить. Прищуриваю глаза, с
силон вдыхаю чуть-чуть морозный воздух. Он пьянит, этот воздух. Настроение
какое-то окрыленное, невесомое. Это все зима. Это все весна. Это все
_она_.
Никогда я не пылал любовью к начертательной геометрии. А вот ведь прусь
на лекцию с радостью. Наша группа растянулась, наверное, на километр.
Никого не видно рядом из наших. Только что была лабораторная по физике. А
теперь вот начерталка.
Я не сознаюсь себе, но ведь бегу еще и потому, что могу обогнать таким
образом больше студентов, так выше вероятность встретить знакомых из
других групп, встретить...
- Привет, - говорю я и не успеваю промчаться дальше.
Ответный "привет" чуть притормаживает меня.
- Ты куда так торопишься?
Это "почти что приятель" из _ее_ группы. Он почти что и _ее_ друг.
Парень крепкий и с юмором. Но есть в нем что-то жестокое, цепкое, хищное.
"Я тебе морду набью", - сказал он однажды, когда в коридоре девичьего
общежития были танцы, а я долго не отпускал _ее_, и на попытки других
кавалеров пригласить ее на танец решительно отвечал: "В другой раз,
ребята. В другой раз!" Морду он мне, конечно, не набил. Шутка это была,
шутка. А вот "почти что приятелем" почему-то стал. И в комнате нашей стал
своим. И в столовой, если стоял впереди, призывно махал мне рукой, сообщая
этим, что занял на меня очередь. И в конькобежную секцию зачем-то меня
втянул, хотя сам вскоре оставил ее.
- Привычка, - отвечаю я.
- Надо избавляться от дурных привычек.
- Да что ж тут дурного? - Вот он уже втянул меня в глупый разговор.