"Виктор Колупаев. Жизнь как год" - читать интересную книгу автора

Я пытаюсь приподнять его и перевалить на кровать. Да, отец сломался.
Трезвым я его почти не вижу. Когда меня нет дома, он куражится над мамой,
бьет иногда посуду, но это редко, чаще поет и плачет. А утром прячет
глаза, пьет холодную воду из кадушки, кряхтит, иногда рисует на печной
дверце крест и клянется, что пить больше не будет, но к вечеру
возвращается домой снова пьяным. Напиться - денег не надо, говорит мама.
Да он все реже и реже приносит домой деньги.
Я все-таки переваливаю его на кровать. Только бы он не открыл свои
налитые сейчас кровью глаза. Только бы он не начал свои бесконечные
разговоры-крики, разговоры-жалобы. Только бы... Но сегодня он спит...
Я захожу в комнату. Под потолком лампочка, вдоль стен кровати, комод,
стол, за которым я готовлю уроки, а мама шьет. Три головастика поднимают
на меня глаза и смотрят выжидательно, настороженно. Ведь я сейчас затоплю
печку, накормлю их картошкой и вареной кетой, расскажу сказку. Без сказки
они не лягут спать.
Ну что, малышня?!
Говорить можно громко, отец все равно не проснется.
Словно сигнал подал я им, и они начинают вдруг кричать прыгать, толкать
друг друга, лазить по мне, как по столбу.
Я немного подыгрываю им. Пусть побесятся, пусть отойдут, развеселятся.
А теперь марш чистить картошку!
Чистить они еще, конечно, не умеют, да это и не важно. Я сам начищу, но
пусть они думают, что помогли мне. А когда-нибудь у них это получится.
Дрова для топки приготовлены, лежат аккуратно сложенные возле печки.
Маловато, да ладно. В сарае дров уже нет. Завтра я возьму большие салазки
с коваными полозьями и поеду за дровами к ларьку, что расположен в трех
кварталах от нас. Я могу привезти почти полкубометра, если только хватит
денег.
И вот уже кипит в котле картошка, и начинает пускать вкусный пар
рыба-кета, наша беда и выручалочка, как говорит мама. Соль и крупно
нарезанные ломти черного хлеба на столе. Будет и чай и комок
сладких-пресладких слипшихся конфет под названием "Фруктовый букет".
Все будет. Все!
И телевизоры, и космические корабли. И троллейбусы, и дома, в которых у
каждого человека будет своя комната. И театр, и объемное кино. И хлеб, и
ботинки. И речка для ребятишек. И ягода летом, и лыжи зимой. Все будет.
Мне бы только узнать, что же самое главное нужно людям. Самое, самое! А
там уж им недолго ждать. Учиться осталось полтора года. Полтора года
учиться, а после этого - делать. Делать, делать, делать! Свой сегодняшний
конфуз я запомню надолго. Я уже чувствую, что же самое главное нужно
людям. Чувствую. Не могу только сформулировать. Ну да ладно. Главное-то
ведь, чтобы это было в сердце, говорит мама. Переверни, сын, мир кверху
тормашками, просит отец. Главное - чтобы ты был человеком, скажут три
учительницы. Человеком? А я кто? Таракан, что ли? Да нет, так в-лоб они
ничего не скажут. Они, может, вообще ничего не скажут, а ты сам это
почувствуешь. И останется что-то в сердце на все сто лет, которые мне
предстоит прожить. И буду думать я, и покажется мне, что я уже что-то
понял.
Но вот ужин готов. Еще пять минут и нужно будет начинать сказку.
"Жил-был Иванушка-дурачок. И пришло ему в голову, что мир устроен плохо. И