"Сидони-Габриель Колетт. Сидо" - читать интересную книгу автора

носившего в себе ни взрывчатой силы, ни воли к одиночеству, и тот,
вздрагивая под этим взглядом, умоляюще спрашивал:
- Ты немного поиграешь со мной в четыре руки?
- С тобой не хочу; без тебя поиграю.
- Тогда можно я буду переворачивать страницы?..
Один покорный, второй необъяснимо суровый, мрачнее тучи, они мучились
своей несхожестью, но Матье М., терпеливый, как забитая жена, непременно
приходил снова.
Как-то раз после завтрака дикари исчезли и вернулись только к ужину. С
видом усталым, но возбужденным, почти дымясь, они бросились на два старых
канапе из зеленого репса.
- Это вы откуда такие? - поинтересовалась мать.
- Издалека, - мягко ответил старший.
- Матье приходил, удивлялся, что не мог вас нигде найти...
- Этот мальчишка вечно удивляется по пустякам... Оставшись наедине со
мной, братья разговорились.
Я была почти не в счет, да они и не сомневались, что я их не выдам. Я
узнала, что, спрятавшись в зарослях, нависших над дорогой в Сен-Ф., они,
увидев искавшего их Матье, ничем не проявили своего присутствия. Я плохо
помню детали, которые они мусолили.
- Когда я услышал колокольчик его драндулета... - начинал младший.
- Я первый услышал...
- Скажешь тоже! А помнишь, как он остановился прямо у нас перед носом,
чтобы вытереть пот?
Они тихо и тайно перебрасывались фразами, устремив взгляды в потолок.
Старший горячился.
- Да... Он принюхивался, как животное, озираясь кругом, как будто
почуял нас...
- Эх, старина, здорово, правда? И потом, когда он остановился, мы так
на него посмотрели... Он заерзал, будто испугался чего-то... Глаза старшего
чернели.
- Возможно... На нем был шотландский галстук... Этот галстук... я
всегда предчувствовал, что он принесет несчастье...
Я бросилась к ним, алчущая острых ощущений:
- И что? И что? Какое несчастье?
Оба скосили на меня ледяные взгляды:
- Это еще откуда? Что она тут несет про какое-то несчастье?
- Но ведь ты сам сказал...
Оба сели, усмехнулись с вызывающим и заговорщическим видом.
- Ничего такого, - наконец сказал старший. - Какого ты ждешь несчастья?
Прошел Матье, мы ему не показались, а потом посмеялись.
- Что, и все? - я была разочарована.
И тут младший подскочил, пританцовывая на месте и больше не владея
собой:
- Да, это все! Где тебе понять! Мы лежали там и смотрели на его кадык!
Кадык, галстук, все, что вокруг, и на его лоснящийся нос! Ах! черт подери,
вот была картина!
Он склонился над старшим, потерся о него носом, как пес:
- Ничего не стоило его прикончить, да?
Суровый, с закрытыми глазами, старший хранил молчание.