"Сидони-Габриель Колетт. Сидо" - читать интересную книгу автора

Забывая все споры, они ловили косой отблеск легкого привета поры более
жаркой, пока еще проплывавшей мимо. Иная походка, живые и отчетливые шаги
постукивали по горбатым камням. Сиреневое платье, пышный куст взбитых волос
медно-розового цвета озаряли верхнюю улицу.
- Эй, рыжуха! - окликал, присвистывая, младший. - Эй, морковка!
Ему было всего четырнадцать, и он терпеть не мог "девчонок", которые
ослепляли его своим восходящим светом.
- Это Флора Шебрие, она к отцу идет, - говорил старший брат вслед
золоту и сирени, угасавшим в нижних переулках. - Какая она стала
хорошенькая!
Младший, лежа на животе, опирался подбородком на скрещенные руки. Он
презрительно щурился и надувал губы, которые округлялись и пухлились, точно
у маленьких эолов на старых морских картах...
- Да она морковка! Краснуха! Пожар! Горим! - кричал он с раздражением
ревнивого школяра.
Старший пожимал плечами.
- Ты ничего не понимаешь в блондинках, - говорил он. - А по-моему, это
точно, ну точно "мини-она".
Громкий, с внезапным хрипом мальчишеский смех был ответом этому
проклятому слову, нежно произнесенному мечтательным голосом старшего,
зеленоглазого соблазнителя. Я слышала возню на крыше, гвозди ботинок,
царапающие камни, слабый звук падения сцепившихся тел на ласковую прополотую
землю, к подножию абрикосовых деревьев. Но братья тут же отцеплялись друг от
друга, понимающе и торопливо.
Они никогда не дрались и не оскорбляли друг друга. Мне кажется, они
быстро поняли: этот букет рыжих волос, это сиреневое платье - не такая уж
диковинка, и все это, ожидавшее их в будущем, не имеет права разделять их
неразделимые устремления, только им доступные и целомудренные радости. И
слаженным шагом они возвращались к пробковым "витринкам", где подсыхали
махаоны, или к прозрачной струе фонтанчика, или к затейливому сооружению для
дистилляции болотной мяты - оно отбивало запах мяты, но сохраняло привкус
болота...

Дикари не всегда бывали безобидны. Так называемый переходный возраст,
нежно изламывающий детские тела, требует жертвоприношений. Нужна была жертва
и моим братьям. Они выбрали товарища по коллежу, приехавшего на каникулы в
соседний кантон. У Матье М. не было как недостатков, так и особых
достоинств. Общительный, хорошо одетый, слегка белобрысый - один его вид
вызывал у братьев отвращение, сравнимое лишь с приступами тошноты у
беременной женщины. Он же горячо привязался к обоим гордецам, презиравшим
галстуки, одетым в дерюгу, в тростниковых колпаках. Старший бывал резок с
этим "сыном письмоводителя", младший же, изо всех сил стараясь не отставать
от него, приветствовал Матье М., подъезжавшего на трехколесном велосипеде и
в безукоризненных перчатках, тем, что теребил свой носовой платочек и
иронически приподнимал панталоны, из которых он и без того уже вырос.
- Я принес партитуру "Ночей Жанетты", - еще издалека кричала жертва
возбужденным голосом, - и немецкое издание "Симфоний" Бетховена в четыре
руки!
Темнея лицом, старший, румяный вандал, пренебрежительно оглядывал
непрошеного гостя, обычнейшего отпрыска обыкновеннейших смертных, не