"Сидони-Габриель Колетт. Конец Ангела ("Ангел" #2)" - читать интересную книгу автора - Чего они ждут? - тихо проворчал он. - Ах да, конечно... О Господи!
В открытой машине, которую вел молодой шофер, безупречный и безликий, подъехала затянутая в габардин Шарлотта Пелу. Она высоко держала голову в маленькой шляпе-каскетке, из-под которой торчали сзади коротко подстриженные рыже-красные волосы. Не выходя из машины, она с царственным видом ответила на приветствия подошедших мужчин, подставила Эдме щеку для поцелуя и, видимо, справилась о сыне, ибо взглянула на второй этаж, подняв свои роскошные глаза, где, словно в огромных глазах спрута, блуждали темные нечеловеческие грезы. - Опять она в этом картузе, - пробормотал Ангел. Его передернуло, он отругал себя за это и улыбнулся, когда все три автомобиля отъехали. Он терпеливо подождал одиннадцати часов, когда его "холостяцкая машина" подъехала к тротуару, но вышел не сразу. Дважды он протягивал руку к телефону и дважды опускал ее. Желание пригласить Филипеско быстро прошло, и ему захотелось заехать за младшим Модрю и его подружкой. "Или опять позвонить Жану Тузаку... Но сейчас он еще пьян и храпит. А ну их всех... все они не стоят Десмона, надо отдать ему справедливость... Бедняга..." Он думал о Десмоне как о жертве войны, но с жалостью, в которой он отказывал убитым. Десмон, живой и потерянный для него, вызывал у него грусть, смешанную чуть ли не с нежностью, и ревнивое уважение, какое подобало питать к человеку "с положением". Десмон держал дансинг и продавал антиквариат американцам. Вялый и немощный во время войны, когда он ухитрялся носить все, за исключением оружия, - бумажный хлам, кастрюли, грязные горшки головокружительные результаты которого поражали Ангела. Заведение "У Десмона" теснилось в частном особняке на улице Альма, где за толстыми каменными стенами, под расписными потолками с изображением ласточек и ветвей боярышника, в окружении витражей с тростниками и фламинго, танцевали исступленные немые пары. "У Десмона" танцевали днем и ночью, как танцуют только после войны: мужчины, молодые и старые, освободившиеся от необходимости думать и бояться, блаженные, опустошенные, и женщины, захваченные наслаждением более сильным, чем обычное сладострастие, - наслаждением чувствовать рядом мужчину, его прикосновения, его будоражащий запах, его тепло, каждой клеточкой ощущать власть мужчины, живого, неискалеченного, подчиняться в его объятиях ритму, такому же всепроникающему, как сон. "Десмон лег спать часа в три или в половине четвертого, - прикинул Ангел. - Он уже выспался". Но его рука, потянувшаяся было к телефону, опять опустилась. Он быстро сошел вниз по густому упругому ворсу ковров, покрывавших все паркетные полы в доме, окинул снисходительным взглядом, проходя мимо столовой, пять белых тарелок, стоявших венчиком вокруг широкой вазы из черного хрусталя, где плавали водяные лилии того же розового оттенка, что и скатерть, и задержался только у зеркала, вправленного в массивную дверь вестибюля на первом этаже. Его притягивало и страшило это зеркало, на которое из застекленной двери падал прямой свет, мутно-синеватый, чуть затененный зеленью сада. Всякий раз Ангел замирал от легкого шока перед своим отражением. Он удивлялся, не находя в нем полного сходства с собой прежним, двадцатичетырехлетним. Вместе |
|
|