"Сидони-Габриель Колетт. Конец Ангела ("Ангел" #2)" - читать интересную книгу авторазвук, уже различимый, но еще далекий. "Другие темы для разговора? - повторял
он про себя... Почему непременно нужны другие?" Он сидел и грезил, обмякнув от жары и слепящих лучей, накалявших комнату, куда постепенно пришло солнце. Десмон говорил, щеки его, к которым никогда не приливала кровь, были цвета зимних салатных листьев. До Ангела донеслось слово "пташки", и он прислушался. - Да, целая сеть веселых связей, которую я, разумеется, предоставлю в твое распоряжение... Я говорю "пташки", но на самом деле это словечко слишком дешевое для уникального подбора, понимаешь, уникального... Мои постоянные посетительницы - тонкая дичь, доведенная до совершенства этими четырьмя годами. Эх, старина, когда поступления у меня станут покрупнее, какой я устрою здесь ресторан!.. Столиков на десять, не больше, но они будут нарасхват... Я покрою двор крышей... Арендный договор дает мне право перестраивать помещение. А посредине - площадка для танцев, с пробковым покрытием, прожекторы... Вот оно, будущее, вот оно!.. Торговец фокстротами, как градостроитель, держал вдохновенную речь, простирая руку к окну. Слово "будущее" ударило Ангела, он взглянул туда, куда смотрел Десмон: куда-то ввысь, поверх двора... Однако он ничего не увидел и заскучал. Послеполуденное солнце, отражаясь от стен и крыш, тоскливо испепеляло шиферную кровлю бывшей конюшни, где жил привратник. - Какой зал, а? - пылко говорил Десмон, указывая на мощеный дворик. - Это будет, и будет скоро! Ангел внимательно вглядывался в лицо человека, который ждал и получал от каждого дня свою долю небесной манны. "А я?" - молча подумал он, чувствуя себя обездоленным... надо подогреть его до нужной температуры, как бутылку "Кортона". Прощаясь, он одарил Ангела совсем другим рукопожатием. Из узкой и вялой рука его сделалась широкой, властной, маскирующейся под грубоватую честность. "Война..." - усмехнулся про себя Ангел. - Ты сейчас куда? - спросил Десмон. Он задержал Ангела на крыльце, не упустив случая щегольнуть перед представителем торгового сословия светским клиентом. - Туда, - махнул рукой Ангел. - Очень таинственно, - пробормотал Десмон. - Ладно, иди в свой гарем. - Нет, нет, - ответил Ангел. - Ты ошибаешься! Он представил себе некую безымянную женщину, ее наготу, влажное тело, рот... Его передернуло от беспредметного отвращения, он тихо повторил: "Ты ошибаешься!" - и сел в автомобиль. В душе у него остался неприятный осадок, хорошо ему знакомый, - раздражение, чувство недовольства, оттого что ему никогда не удается выразить то, что хочется, встретить человека, которому он должен открыть какую-то неясную тайну, сделать признание, которое все изменило бы и стерло печать обреченности со всего окружающего, с этих белых мостовых, например, с мягкого асфальта, плавящегося под отвесными лучами солнца... "Еще только два часа, - вздохнул он. - А темнеет сейчас не раньше половины десятого..." Он ехал быстро, и встречный ветер словно сухим, горячим полотенцем хлестал его по лицу; ему захотелось в прозрачный полумрак синих занавесей, к тихому монотонному пению фонтанчика в его итальянском водоеме в саду... |
|
|