"Сидони-Габриель Колетт. Рождение дня" - читать интересную книгу автора

ещё раз покачал головой, и каждая сверкающая точечка превратилась в
слезинку...
- Элен!..
Она уже бежала из дома, а мы, Вьяль и я, смотрели друг на друга.
- Что это с ней?
- Не знаю, - сказал холодно Вьяль.
- Это ты виноват.
- Я ничего не сказал.
- Ты сделал вот так: "нет, нет".
- А если бы я сделал вот так: "да, да", это было бы лучше?
- Ты меня, Вьяль, удручаешь... Я пошла... Завтра я тебе скажу, чем всё
это кончилось.
- О! вы знаете...
Он пожал одним плечом и проводил меня до калитки сада.
В моей крохотной машине Элен, уже с сухими глазами, напевала,
внимательно разглядывая свежее полотно, которое удерживала на коленях.
- Вам это что-нибудь говорит, а, госпожа Колетт? Честно разглядывая
этюд, на котором она, желая казаться "настоящим художником", явно переложила
краски, я что-то сказала, а потом, забыв об осторожности, добавила:
- Вьяль тебя огорчил? Надеюсь всё-таки, что нет?
Она ответила с холодностью, которая мне показалась похожей на
холодность Вьяля:
- Не нужно, госпожа Колетт, не смешивайте унижение и огорчение. Да, да,
унижение... Подобного рода неприятности со мной случаются довольно часто в
этой среде.
- В какой среде?
Элен повела плечами, поджав губы, и я угадала, что она недовольна
собой. Она повернулась ко мне; у моей крохотной машины это движение
внезапного доверия превратилось в занос, от чего её повело в сторону на этой
поэтичной, но никогда не ремонтируемой дороге.
- Госпожа Колетт, поймите меня правильно. Я говорю "эта среда", потому
что, в принципе, это не та среда, в которой я была воспитана. Я говорю "эта
среда", потому что, хотя я её и очень люблю, порой я иногда чувствую себя
чужой среди художников и их подруг, но при этом мне хватает ума, чтобы...
- ...разбираться в жизни.
Она выразила протест всем своим телом.
- Я вас умоляю, госпожа Колетт, не обращайтесь со мной - а у вас так
бывает! - как с мещаночкой, которая подделывается под стиль Монпарно. Я ведь
понимаю достаточно много вещей и в частности то, что Вьяль, который тоже не
принадлежит к "этой среде", производит неприятный эффект, когда шутит
определённым образом, когда позволяет себе некоторые вольности. Он не
привносит в свои шутки изящества, веселья, и то, что было бы очаровательным
и добродушным в устах, например, Деде или Кисса, в его устах - шокирует!..
- Но ведь он ничего не сказал, - внушала я, тормозя перед "Пансионом
первой категории", который приютил Элен.
Стоя около моего автомобильчика, задерживая вытянутую руку, моя юная
пассажирка не смогла скрыть ни своего раздражения, ни новой влажной искорки,
которая окрасила её глаза в голубой, захвативший всё окружающее пространство
цвет:
- Не надо, госпожа Колетт, не будем больше об этом говорить! У меня нет