"Сидони-Габриель Колетт. Неспелый колос" - читать интересную книгу автора - Ну... уехать, отправиться к той даме... Решить наконец, что ты любишь
именно её... Объявить об этом родителям... Она объяснялась по-младенчески жёстко, продолжая машинально одёргивать платье, словно хотела раздавить груди. "У неё они похожи на раковины морских блюдец, а ещё, пожалуй, - на маленькие конические горы с полотен японцев..." Он чуть было не произнёс, пусть не вслух, а про себя, но вполне отчётливо слово "груди", покраснел, обвинил себя в недостатке почтительности и поторопился её успокоить: - Я, Вэнк, не совершу ни одной из подобных глупостей. Но мне бы хотелось знать, на что ты, ты сама могла бы решиться, если бы я был способен на всё это или хотя бы на половину? Она широко распахнула глаза, ставшие ещё более синими от недавних слёз, но он ничего не смог в них прочесть. - Я? Ничего в своей жизни я бы изменять не стала. Конечно, она говорила неправду, в её словах был прямой вызов, но за лживой завесой этого взгляда он видел, он почти ощущал цепкость, нерушимое и безоглядное постоянство - всё то, что хранит любящую женщину, когда у неё появляется соперница, привязывая к жизни и к возлюбленному. - Ты желаешь казаться более рассудительной, Вэнк, чем ты есть на самом деле. - А ты корчишь из себя невесть какую драгоценность. Разве тебе только что не показалось, будто я хочу умереть? Покончить с собой из-за амурной интрижки мсье! Она ткнула в его сторону открытой ладонью, как делают все дети, когда - "Интрижка"... - повторил задетый за живое и одновременно польщённый Флип. - Да, чёрт подери! Все парни в моём возрасте... - Что ж, мне, видимо, и впрямь придётся привыкнуть, что ты похож на "всех парней" твоего возраста. - Вэнк, милая Вэнк, клянусь, молодой девушке не пристало так говорить, она не должна даже слышать... - Флип потупил глаза и не без самодовольства прибавил: - Уж можешь мне поверить. Он предложил ей руку, помогая перешагнуть через длинные потёки сланца на подступах к их убежищу, затем через низкие кусты утёсника, отделявшие их от таможенной тропы. В трёх сотнях метров на краю прибрежного обрыва всё в том же белом платьице вертелась во все стороны Лизетта - сейчас она была похожа на садовый вьюнок под ветром - и бешено махала им маленькими загорелыми руками, торопя: "Идите же! Вы опаздываете!" Вэнк махнула ей, показывая, что поняла, но прежде чем начать спускаться, снова обернулась к Флипу: - Флип, вот тут как раз я и не могу тебе поверить. Иначе получится, будто бы то, как мы жили до сих пор, - лишь одна из обычных пресных историй, как в книжках, которые не любим ни я, ни ты. Вот ты мне говоришь: "парень", "молодая девушка" - и это о нас с тобой! А ещё: "все парни в моём возрасте"... Но ведь с твоей стороны это неприлично... видишь, я сейчас совершенно спокойна... Он слушал её с лёгким нетерпением, весьма озадаченный тем, что перестал кожей ощущать уголья и тернии своей великой печали: он их где-то растерял. Крайнее замешательство Вэнк, заметное по её нарочито самоуверенному виду, |
|
|