"Сидони-Габриель Колетт. Неспелый колос" - читать интересную книгу автора

способ... Ведь вы найдёте какой-нибудь выход?
Она приподняла одно плечо, и тонкие, полумесяцем, брови взметнулись
вверх. Ей пришлось чуть-чуть потрудиться, прежде чем её улыбка вновь стала
привычно спокойной и чуть презрительной.
- Способ... - повторила она. - То есть вы разумеете, что я, если мне
будет угодно, приглашу вас к себе, а вам останется позаботиться лишь о том,
чтобы добраться до моего жилища в тот час, когда ваши школьные дела и, гм,
домашние обязанности вам это позволят?
Хотя тон вопроса немало удивил Флипа, он выдержал её взгляд и ответил:
- Да. Да и как же иначе? Неужели вы станете меня в этом упрекать? Увы,
я - не маленький бродяга, принадлежащий лишь самому себе. И мне только
шестнадцать с половиной.
Краска медленно залила её лицо.
- Я ни в чём вас не упрекаю. Но разве трудно представить, что женщине -
конечно, не такой, как я, но всё же, - что женщине может показаться весьма
неприятным соображение, что вы желаете от неё только одного: лишь часа,
который она проведёт наедине с вами. И всего-то? Только и всего?
Флип слушал её с почтительным вниманием школьника, а его широко
распахнутые глаза не отрывались от её суровых губ, от глаз, ревниво, хотя и
без явно выраженного желания или упрёка, следивших за ним.
- Нет, - без колебаний возразил он. - Не могу себе представить, чтобы
это вас так задело. "Только и всего?" Ах... да, только и всего...
Он умолк, снова побледнев, сражённый тем же блаженным зачарованным
удивлением, что и ранее: при взгляде на него, на то почтение к её особе,
которое она сама сумела ему внушить, Камилле Дальре чуть не изменило обычное
высокомерное спокойствие. Будто ослеплённый, Флип уронил голову на грудь, и
этот жест полного подчинения на миг опьянил победительницу.
- Вы любите меня? - тихо спросила она. Вздрогнув, он в ужасе уставился
на неё.
- Почему... почему вы меня об этом спросили?
К ней вернулось самообладание, а вместе с ним и всегдашняя, несколько
окрашенная сомнением усмешка.
- Да так, Флип. Захотелось немного поиграть... Его глаза всё ещё
вопрошали её, укоряя за невоздержанность в словах.
"Взрослый мужчина не замедлил бы сказать "да", - подумалось ей. - Но
этот младенец, если я потребую ответа, примется кричать, заливаясь слезами и
осыпая поцелуями, что не любит. Надо ли настаивать? Ведь тогда придётся
прогнать его или же из его уст, содрогаясь, узнать, каковы истинные границы
моего влияния..."
Там, где сердце, у неё что-то болезненно сжалось, но она с безмятежным
видом встала и пошла к распахнутой застеклённой двери веранды, словно забыв
о существовании Флипа. Запах маленьких голубых мидий, четыре часа назад
собранных под скалой и ещё хранящих солоноватый привкус морской воды,
смешался с густым ароматом бузинного отвара, что исходил от переспелой
бирючины.
Прислонившись к косяку, она стояла, придав себе рассеянный вид, но
спиной ощущая присутствие нежащегося в постели юноши; его желание неотступно
преследовало её, она чувствовала на себе его вязкость.
"Он меня ждёт. И уже предвкушает наслаждение, которое я ему дам. То,
чего я от него добилась, под силу первой встречной. Однако же этот маленький