"Сидони-Габриель Колетт. Неспелый колос" - читать интересную книгу автора

Они знали, что этот краешек суши устоит перед натиском стихии, и каждый год
с самого детства дерзко взирали на свирепые пенные щупальца, беспомощно
вгрызавшиеся в источенный берег, над которым властвовал человек.
Флип приоткрыл застеклённую дверь, с усилием затворил её за собой и
подставил лоб мелкому дождю, взбитому бурей водяной пыли, мягкому морскому
дождю с привкусом соли, который ветер гонит над землёй, словно дым. Он
собрал на террасе украшенные железными заклёпками шары, самшитовый игральный
кубик, раскиданные здесь утром мишени и каучуковые мячи. Он убрал в кладовку
все эти игрушки, уже не развлекавшие его, как убирают старые маскарадные
костюмы, которым суждено послужить ещё не один раз. Из-за окна полные
отчаяния фиалковые глаза Перванш следили за ним, а капли, оставлявшие следы
на стёклах, казалось, текли прямо на них. И всё же голубое мерцание её
взгляда не могли пригасить ни хмурые отблески небес с оттенком белёсой
латуни, ни зелёно-свинцовое свечение моря.
Флип сложил деревянные кресла, перевернул плетёный столик. Думая о
своей подружке, он хмурился. Уже давно им незачем было улыбаться, чтобы
продолжать нравиться друг другу, а в этот час ничто не располагало к
радости.
"Вот и осталось всего-то несколько дней: каких-нибудь три недели", -
говорил себе Флип. Пучком мокрого тимьяна он вытер руки; в траве светились
бесчисленные цветки и шевелились сонные шершни, ожидавшие первых солнечных
лучей. От ладоней запахло девственно-травянистой свежестью, и вместе с её
ароматом к горлу подступила волна какой-то успокоительной слабости, словно
ему было всего-навсего лет десять. Но он совладал с собой и взглянул через
стекло, где среди пляшущих на ветру венчиков помятого бурей садового вьюнка
и длинных следов от крупных, как слёзы, дождевых капель виднелось лицо Вэнк.
Лицо женщины, открытое только ему и спрятанное от всех прочих глаз за маской
рассудительной и жизнерадостной пятнадцатилетней девочки.
На мгновение прервав спокойное падение капель, в облаках полыхнула
молния и раскроила небо над горизонтом. Из мерцающего прорана вырвался сноп
мертвенно-бледных лучей. Ожидание близкого грома дало его душе желанную
передышку, ибо его мальчишеское нетерпение наивно требовало какой-то
разрядки. Но, обратившись к морю, он не переставал ощущать, что там, у него
за спиной, за затворённым окном стоит Вэнк, упёршись лбом в холодное стекло.
"Пройдёт несколько дней, - твердил он себе, - и нас разлучат. Что делать?"
Он не желал вспоминать о том, что в минувшем году неизбежное
расставание лишь ненадолго превратило его в безутешного мальчика, а затем
возвращение в Париж, экзамены успокоили его, мало-помалу примирив с тихими
домашними радостями. В прошлом году Флипу было только пятнадцать; каждая
годовщина безвозвратно отметала в неясное, ничтожное прошлое всё, что не
имело отношения к Вэнк и ему самому. Неужели он так любит её? Он вопрошал
себя, подыскивая определения чувству, не находя их, кроме слова "любовь", и
яростно откидывая волосы с влажного лба.
"Быть может, дело не в том, что я её так люблю, а в том, что она
принадлежит мне? Вот оно что!"
Он возвратился к дому и крикнул, пересиливая ветер:
- Вэнк, иди сюда! Дождь перестал!
Она открыла дверь и. боязливо поёживаясь, прижимая, словно больная, ухо
к плечу, застыла в дверном проёме.
- Да пойдём же, начался отлив, он отгонит дождь!