"Сидони-Габриель Колетт. Клодина уходит... ("Клодина" #4) " - читать интересную книгу автора

В полном отчаянии я облокачиваюсь на подоконник, пока Леони в мягкой
фетровой шляпе, которую она надела в дорогу и которая придаёт ей вид
жандарма, переодевшегося в штатское платье, распаковывает мою большую
плетёную корзину и расставляет на туалетном столике, словно напоказ,
серебряные безделушки и флаконы из моей сумки.
Зачем я только сюда приехала? В своей жёлтой спальне в Париже возле
портрета Алена я чувствовала себя не такой одинокой, как здесь, в этих
четырёх стенах, выкрашенных в розовый цвет, с серыми панелями. Медная
кровать со старым матрасом, который я недоверчиво осматриваю. Крохотный
туалетный столик, письменный стол, на который я поставлю туалетное зеркало,
складной стол на козлах - на нём я буду писать, несколько старых кресел и
стульев, покрытых эмалевым лаком... Сколько дней предстоит мне здесь
прожить? Марта говорит: "Это от многого зависит".
Зависит от чего? Я не посмела спросить.
Из комнаты Марты - нас разделяет выложенный плиткой коридор - до меня
доносится резкий голос моей золовки, но ответы Леона я не улавливаю, и
поэтому в их разговоре образуются провалы. Я словно оцепенела, позабыла и
то, где я нахожусь, и что на свете существует Марта и Ален, и что у меня
невесёлое будущее, а дни проходят...
- Идёшь в парк, Анни?
- Ах, Марта, как ты меня напугала! Но ведь я ещё не готова.
- Что же ты делала? Как, ты ещё не умылась, не причесалась? Умоляю
тебя, поторопись. И пожалуйста, не воображай, что я позволю тебе стать для
меня "непосильным грузом".
Моя золовка вертится передо мной нарядная, хорошенькая, слегка
подрисованная, словно она собралась в кафе "У Фрица". Одиннадцать часов,
проведенные в поезде, не оставили и следа. Она заявляет, что хочет пойти
"послушать музыку" в парке.
- Я через минуту буду готова. А Леон?
- Омывает своё божественное тело. Ну, Анни, побыстрее! Что тебя
смущает?
Я стою в корсете и в нижней юбке и не решаюсь снять их в присутствии
Марты. Она разглядывает меня, как диковинного зверя.
- О Анни, святая Анни, второй такой, как ты, не найти во всём свете! Я
отвернусь, можешь спокойно приводить в порядок свои прелести.
Она подходит к окну. Меня смущают даже стены моей комнаты, и ещё
больше - отражение в зеркале моего смуглого и длинного, словно финик,
тела... Бессовестная насмешница Марта резко поворачивается на каблуках. Я
вскрикиваю, прижимаю руки к мокрым бёдрам, извиваюсь, молю о пощаде... Она
словно не слышит меня и с любопытством направляет на меня лорнет.
- Какая ты странная! Нет, положительно, ты не здешняя... Ты словно
женщина с египетских мозаик... Ты похожа на вставшую змейку... или ещё - на
глиняную амфору... Поразительно! Говори что хочешь, меня ты не разубедишь:
твоя мать точно согрешила с погонщиком ослов на пирамидах.
- Умоляю тебя. Марта! Ты прекрасно знаешь, как неприятны мне подобные
шутки...
- Знаю. Вот, лови свою рубаху, дурёха! В твои годы строить из себя
институтку!.. Да я бы голой прошла перед трёхтысячной толпой, будь на то
мода. Подумать только, мы всегда скрываем от людских глаз лучшее, что у нас
есть.