"Сидони-Габриель Колетт. Клодина замужем ("Клодина" #3) " - читать интересную книгу автора

подобного! Насмешки - сколько угодно, презрение - иногда случается, бывает и
любопытство, но и только.
По-настоящему он занят только собой! Часто он рассматривает себя в
зеркало и, надавив указательными пальцами на брови, изо всех сил оттягивает
кожу на лбу. Изумившись этому жесту, довольно болезненному, оттого что он
часто повторяется, я спрашиваю Марселя, что это значит. "Даю отдохнуть
эпидермису под глазами", - с самым серьёзным видом отвечает Марсель. Он
подводит глаза синим карандашом; он отваживается на слишком красивые запонки
с бирюзой. Уф! В сорок лет он будет отвратителен...
Несмотря на то, что между нами произошло, он без смущения повторяет мне
свои секреты и делает это из бессознательного хвастовства или же
усугубляющегося душевного расстройства. Вчера он весь день томился у нас -
грациозный, тонкий, лихорадочно возбуждённый.
- Вы производите впечатление человека измученного, Марсель.
- Так оно и есть!
Между нами принят агрессивный тон. Это игра, не больше.
- Как всегда, из-за Шарли?
- О, пожалуйста!.. Молодой женщине приличествует не знать или хотя бы
забывать о некоторой путанице в мыслях... вы ведь именно так это называете:
"путаница"?
- Да, чёрт возьми, так говорят: "путаница"... я бы не осмелилась
прибавить "в мыслях".
- Премного вам благодарен. Но, между нами говоря, Шарли не имеет
отношения к моему утомлению, этим он похвастаться не может. Шарли!
Нерешительный, непостоянный...
- Неужели?
- Можете мне поверить. Я его знаю лучше, чем вы.
- И слава Богу.
- Да, в сущности, он трус.
- А с виду не скажешь.
- Мы подружились давно... Я эту дружбу не отрицаю, просто рву
отношения, чему предшествовал весьма нечистоплотный инцидент.
- Как?! Красавец Шарли?.. Замешан в денежных махинациях?
- Того хуже! Он забыл у меня блокнот, а в нём - письма от женщин!
С каким злобным отвращением он выплюнул это обвинение! Я смотрю на
него, глубоко задумавшись. Это сбившийся с пути несчастный мальчик, почти не
отвечающий за свои действия, но он прав. Надо только поставить себя (!) на
его место.

Как уже было сказано, всё в моей жизни случается внезапно: радости,
огорчения, незначительные события. Это отнюдь не означает, что я
специализируюсь на из ряда вон выходящих происшествиях; не будем считать
моего замужества... Но время протекает для меня, как для большой стрелки
некоторых уличных часов: на пятьдесят девять секунд она замирает и вдруг
безо всякого перехода перепрыгивает на следующую минуту так порывисто,
словно у неё нарушена координация движений. Минуты набрасываются на неё без
жалости, как и на меня... Я не говорю, что это всегда и непременно
неприятно, однако...
Вот мой последний порыв: я отправляюсь в гости к папе, Мели, Фаншетте и
Лимасону. Этот последний - неотразимый полосатый красавец - блудит с