"Сидони-Габриель Колетт. Клодина в школе ("Клодина" #1) " - читать интересную книгу автора

заучивали наизусть теоремы по математике, всё польза!
Но ругается она по привычке, эти розыгрыши ей тоже по вкусу. Однако
выслушиваю я её с самым серьёзным видом, и меня снова обуревает злоба, ведь
передо мной злодейка, похитившая нежность предательницы Эме... Какой ужас!
Уже полчетвёртого, и через полчаса Эме явится к нам в последний раз.
Мадемуазель Сержан встаёт и говорит:
- Закройте тетради. Старшие девочки, которые готовятся к экзамену,
останьтесь, мне надо с вами поговорить.
Остальные уходят, медленно надевая на ходу пальто и платки; им обидно,
что они не услышат что-то, без сомнения, чрезвычайно интересное, что сообщит
нам рыжая директриса. Она начинает говорить, и я, как всегда, поневоле
восхищаюсь её чётким голосом, решительными чеканными фразами.
- Думаю, вы не тешите себя иллюзиями и понимаете, что ничего не
смыслите в музыке - все, кроме Клодины, которая играет на пианино и бегло
читает ноты. Я было поручила ей давать вам уроки, но вы такие
недисциплинированные, что не послушаетесь своей подруги. Начиная с
завтрашнего дня по воскресеньям и четвергам вы будете приходить к девяти
часам заниматься сольфеджио и чтением нот под руководством господина
Рабастана, потому что ни я, ни мадемуазель Лантене не в состоянии вас этому
научить. Господину Рабастану будет помогать Клодина. Постарайтесь вести себя
прилично. И приходите завтра к девяти.
Я тихо добавляю "Р-разойдись!", и это достигает её грозных ушей; она
хмурится, но потом не выдерживает и улыбается. Её маленькая речь была
выдержана в таком категоричном тоне, что сама собой в конце напрашивалась
воинская команда - мадемуазель Сержан тоже это заметила. Надо же, по всей
видимости, я не могу её больше рассердить! Прямо руки опускаются... Неужели
она так уверена в своей полной победе, что может выставлять себя добрячкой?
Она уходит, и поднимается настоящая буча. Мари Белом никак не
успокоится:
- Вот это да, поручить молодому человеку давать нам уроки, это уж
чересчур! Всё же будет забавно, правда, Клодина?
- Да. Надо же немного развлечься.
- А тебе не страшно, что ты будешь на пару с Рабастаном обучать нас
пению?
- Представь себе, мне совершенно всё равно.
Я слушаю вполуха и, сгорая от нетерпения, жду: мадемуазель Лантене пока
не пришла. Дылда Анаис в восторге, она зубоскалит, держится за бока, словно
её душит смех, и наседает на Мари Белом, та охает и никак не может от неё
отбиться.
- Теперь ты покоришь сердце красавца Рабастана, - говорит Анаис. - Он
не устоит перед твоими тонкими длинными руками акушерки, стройной фигурой,
выразительными глазами. Вот увидишь, дорогая, дело кончится женитьбой!
Анаис совсем распоясывается, она выплясывает перед зажатой в угол Мари,
а та прячет свои злосчастные руки и визжит как резаная.
Эме всё нет! Я нервничаю и, не находя себе места, подхожу к двери у
лестницы, ведущей к "временным" (всё ещё) комнатам учительниц. Как хорошо,
что я догадалась посмотреть! Вверху мадемуазель Лантене уже готова сойти с
лестничной площадки. Мадемуазель Сержан держит её за талию и тихо, ласково в
чём-то её убеждает. Потом она одаривает Эме долгим поцелуем, та,
расчувствовавшись, с готовностью подставляет лицо и медлит уходить, а уже на