"Сидони-Габриель Колетт. Клодина в школе ("Клодина" #1) " - читать интересную книгу автора

его звучного голоса - Дютертр говорит быстро, с горским выговором - в
комнате делается теплее. Я проверяю ногти и поправляю причёску: Дютертр всё
чаще поглядывает в нашу сторону - ещё бы, ведь мы взрослые пятнадцатилетние
девушки, и если на лицо я выгляжу моложе, то фигура у меня как у
восемнадцатилетней. На мои волосы тоже стоит посмотреть - настоящая
спадающая локонами грива, цвет которой в зависимости от освещения меняется
от каштанового до тёмно-золотистого, что неплохо сочетается с кофейным
цветом моих глаз. Локоны спускаются почти до талии, я никогда не собирала
волосы в косы или пучок; от пучков у меня мигрень, а косы недостаточно пышно
обрамляют лицо. Когда мы играем в салки, я связываю волосы в конский хвост,
чтобы не стать лёгкой добычей для водящего. И потом, разве не красивее,
когда волосы распущены?
Мадемуазель Сержан прерывает наконец свою восторженную беседу с
кантональным уполномоченным и бросает: "Сударыни, вы дурно себя ведёте".
Чтобы ещё больше утвердить её в этом мнении, Анаис прыскает со смеху, но при
этом ни единая чёрточка её лица не дрогнула, и учительница одаривает
сердитым, чреватым наказанием, взглядом меня.
Тут Дютертр возвышает голос, и по классу разносится:
- Ну как работа? Как здоровье?
- Здоровье у них отменное, - отвечает мадемуазель Сержан, - а вот
работой они себя не перетруждают. Эти девицы - лентяйки каких поискать!
Красавец-доктор поворачивается к нам, и мы старательно склоняемся над
тетрадями, сосредоточенные и словно не замечающие его присутствия.
- Надо же! - восклицает доктор, подходя к нашим скамьям. - Неужели
ленятся? О чём только они думают? А что, Клодина уже не лучшая по сочинению?
Терпеть не могу эти сочинения! Темы ужасно дурацкие: "Напишите, что,
по-вашему, думает и что делает слепая девочка" (тогда почему не сразу
глухонемая?). Или вот: "Опишите свою внешность и моральные качества брату, с
которым вы не виделись десять лет" (какой, к чёрту, брат, если я
единственный ребёнок в семье?). Никому и невдомёк, как мне приходится
сдерживаться, чтобы не выдать какую-нибудь шуточку или вообще что-нибудь
неприличное. Но что поделаешь, если все остальные - кроме Анаис - и вовсе не
могут связать двух слов и я поневоле оказываюсь "отличницей по сочинению"?
Дютертр заводит разговор на свою любимую тему, я поднимаю голову,
мадемуазель Сержан тем временем отвечает:
- Клодина? Да нет, лучшая. Но её вины в этом нет, просто она способная
и ей не нужно особенно стараться.
Дютертр, свесив ногу, усаживается на стол и по привычке обращается ко
мне на "ты":
- Значит, ленишься?
- Ещё бы! Эта моя единственная радость в жизни.
- Что за легкомыслие! Я слышал, тебе больше нравится читать? И что же
ты почитываешь? Всё, что под руку попадётся? Наверно, всю отцову библиотеку
проглотила?
- Нет, сударь, там столько всякой нудятины!
- Уверен, ты немало почерпнула из книг. Дай-ка твою тетрадь.
Чтобы читать было удобнее, он кладёт мне на плечо руку и крутит пальцем
мой локон. Дылда Анаис окончательно желтеет: как же, у неё ведь он тетрадь
не спросил! После такого поражения она будет исподтишка колоть меня
булавками, ябедничать мадемуазель Сержан и шпионить за моими беседами с