"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

тресковый паштет. Перед нами между морем, где волны бьют в борта кораблей, и
резной деревянной балюстрадой, обрамляющей эту террасу, пролегает мощёная
дорога, по которой проходят люди со счастливыми лицами бездельников. Тут же
продают свежие, только что срезанные цветы: гвоздики, связанные в тугие
пучки, словно лук-порей, стоят в зелёных вёдрах. Рядом - лоток с
почерневшими бананами, пахнущими эфиром, и ракушками, с которых стекает
морская вода, - полюрды, морские ежи, синие мидии, съедобные моллюски, - тут
же лежат лимоны и пузырьки с розовым уксусом...
Я охлаждаю свою ладонь о стоящий на столе белый глиняный кувшин,
шершавый, как дыня, покрытый ледяной испариной. Всё это мне принадлежит, всё
это владеет мною. Завтра, уезжая, мне будет казаться, что не я сохраню в
своей памяти ату картину, а моя тень, отделившись от меня, как отделяется
лист от ветки, навсегда останется здесь - с опущенными от усталости плечами
и с покоящейся на невидимом кувшине бестелесной рукой.
Я гляжу на всё это сейчас мне принадлежащее, постоянно меняющееся
богатство, словно я его едва не потеряла. Однако ничто не угрожает моей
лёгкой жизни на колёсах, ничто, если не считать одного письма. Вот оно, в
моей сумочке. О, как он, оказывается, умеет писать, мой друг, когда захочет!
Как он ясно выражает свои мысли! Вот на восьми страницах то, что я могу
назвать настоящим любовным письмом. В нём есть и нужная бессвязность, и
две-три орфографические ошибки, и нежность, и... властность, великолепная
властность, которая распоряжается мной, моим будущим, всей моей короткой
жизнью. Моё отсутствие сделало своё дело: он страдал без меня, потом всё
обдумал и тщательно распланировал наше длительное счастье. Он предлагает мне
брак, как если бы предлагал залитый солнцем загон, ограждённый со всех
сторон высокими стенами.

"Мать моя, правда, немножко побушевала, но пусть себе кричит, всё равно
она всегда всё делала, как я хочу. Ты её покоришь, да и вообще, какое это
может иметь значение, мы так мало будем бывать вместе с ней! Вы любите
путешествовать, моя дорогая жена? Вы будете путешествовать так много, что
Вам это надоест. Вы изъездите весь земной шар во всех направлениях, пока не
прикипите сердцем к какому-нибудь уголку, который будет принадлежать только
нам, где Вы уже не будете Рене Нере, а Госпожа Моя Жена! Вам придётся
довольствоваться этим званием!.. Я уже занимаюсь тем, что..."

Чем это он уже занимается? Я снова разворачиваю тоненькие листочки
почти прозрачной бумаги, которые хрустят, как ассигнации: он занимается
переездом, потому что второй этаж в особняке его брата мог быть только
сносной холостяцкой квартиркой, он уже присмотрел что-то подходящее в районе
улицы Перголез.
В порыве буйного веселья я комкаю письмо и восклицаю:
- Вот это да! А со мной никто и не советуется! Кто же я есть во всей
этой истории?
Браг поднимает голову, потом, ни слова не говоря, снова утыкается в
газету. Его тактичность, складывающаяся в равных долях из сдержанности и
безразличия, подсказывает ему не обращать внимания на такие вещи.
Я не врала, когда два дня назад писала Максу: "Я Вас так хорошо вижу
теперь - теперь, когда я так далеко от Вас!" Лишь бы я его не видела слишком
хорошо!.. Он молод, слишком молод для меня, ничем не занят, свободен, нежен,