"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

Макс заметно нервничает.
- ...а в самый низ - обувь, мои костюмы, твои платья, ну и всякую
мелочь. Понятно?
- Да, это разумно.
- Однако... - начинает Макс.
- Таким образом, - перебивает его Браг, - у нас будет одно большое
место. О Троглодите я не беспокоюсь, его мать ощипывает битую птицу и даст
ему какую-нибудь корзинку. Понимаешь, один сундук на двоих, и всё. Не надо
будет платить за лишний вес, да и чаевых носильщикам и рабочим сцены меньше,
ну и так далее... Если каждый из нас не сэкономит на этом по сто су в день,
то я готов запеть тенором!.. Скажи, как часто ты меняешь бельё в поездке? Я
краснею из-за присутствия Макса.
- Каждые два дня.
- Впрочем, это твои заботы. Так как прачечные есть только в больших
городах, в Лионе, Марселе, Тулузе, Бордо, мы должны взять каждый по
двенадцать смен белья. Видишь, как я великодушен и широк. Короче, я надеюсь,
что ты будешь разумна.
- Не беспокойся.
Браг встаёт и пожимает руку Максу.
- Видите, мсье, как мы быстро обо всём договорились. С тобой мы
встречаемся на вокзале, во вторник, утром, в семь пятнадцать.
Я провожаю его до дверей, а когда возвращаюсь, меня встречает буря
возражений, жалоб и упрёков.
- Рене, это же чудовищно, невозможно, вы просто сошли с ума! Ваши
рубашки, ваши маленькие коротенькие панталончики, любовь моя, вперемежку с
кальсонами этого типа! А ваши чулки - с его носками!.. И всё это
безобразие - чтобы сэкономить всего по сто су в день; да это просто смешно,
такое крохоборство!
- Крохоборство? Ведь на этом мы сбережём по двести франков.
- Понятно. Но это такая скаредность...
Я сдерживаю себя, чтобы не сказать того, что его бы обидело: откуда
ему, избалованному ребёнку, знать, что деньги, деньги, которые зарабатываешь
своим трудом, - вещь серьёзная, достойная уважения, говорить о них надо с
почтением и распоряжаться осмотрительно.
Он отирает лоб красивым шёлковым лиловым платком. Всё последнее время
мой друг явно старается быть элегантным. У него появились дорогие рубашки,
носовые платки в цвет галстука, ботинки с замшевыми гетрами... Я на это
сразу же обратила внимание, потому что любая деталь одежды на этом
Долговязом Мужлане с его грубоватой внешностью становится очень заметной,
даже как-то шокирует.
- Почему ты соглашаешься? - спрашивает он с упрёком. - Такая общность
просто отвратительна.
Общность. Именно этого слова я и ждала. Его теперь стали часто
употреблять... "Общность закулисной жизни..."
- Скажите, дорогой, - я зажала меж пальцев кончики его шелковистых
чёрных с рыжиной усов, - если бы речь шла о ваших, а не чьих-то, сорочках и
ваших кальсонах, вы бы не говорили об отвратительной общности? Поймите, я
всего-навсего маленькая кафешантанная актриса, которая своей профессией
зарабатывает себе на жизнь...
Он судорожно обнимает меня и даже чуть придавливает, явно нарочно: