"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора - Нет... Минутку...
Напудрить щёки, накрасить губы, откинуть упавшие на лоб вьющиеся волосы - это я делаю машинально, быстро, даже не глянув в зеркало, вроде того, как мою ногти щёточкой - подстёгивает не кокетство, а, скорее, чувство приличия. - Вы здесь, Дюферейн-Шотель? Входите. Сейчас я зажгу свет... Я не чувствую никакой растерянности оттого, что вновь вижу его. То, что он вчера так бездарно тыкнулся губами мне в губы, нимало не смущает меня сейчас. В конце концов, неудачный поцелуй обязывает куда меньше, чем заговорщицкий обмен взглядами... И я чуть ли не удивляюсь, что у него такой несчастный и разочарованный вид. Я назвала его, как обычно, Дюферейн-Шотель, словно у него нет имени... Я всегда обращаюсь к нему: либо "Вы", либо "Дюферейн-Шотель"... Быть может, мне надо позаботиться о том, чтобы он чувствовал себя здесь менее скованным? - Вы пришли... Как вы поживаете? - Благодарю вас, хорошо. - Что-то по вам этого не видно. - Потому что я несчастен, - говорит он без обиняков. Долговязый Мужлан, и всё тут!.. Я улыбаюсь его несчастью, его маленькому несчастью мужчины, плохо поцеловавшего женщину, в которую влюблён. Я улыбаюсь ему издалека, с того берега целомудренной тёмной реки, где я только что купалась... Я протягиваю ему портсигар с его любимыми сигаретами - светлый табак, пахнущий медовыми пряниками... - Вы что, решили сегодня не курить? - Почему? Курю... Но я всё равно несчастен. ноздрей длинные струи дыма. Я тоже курю, чтобы чем-то заняться, чтобы делать то же самое, что и он. С непокрытой головой он выглядит привлекательней. Цилиндр уродует его, а мягкая фетровая шляпа ему, правда, идёт, но делает его похожим на авантюриста. Он курит, уставившись в потолок, словно важность тех слов, которые он, видимо, собирается произнести, не позволяет ему заниматься мной. Длинные блестящие ресницы - единственная женственная и чувственная деталь его ярко выраженного мужского лица - часто смыкаются, выдавая волнение и нерешительность. Я слышу, как он дышит. А ещё я слышу тиканье моих дорожных часов и тихое позвякивание каминной заслонки, которую колышет ветер... - Что, на улице дождь? - Нет, - отвечает он, вздрогнув. - Почему вы об этом спрашиваете? - Просто так. Я не выходила после обеда из дому и не знаю, какая погода. - Какая вам разница... Рене!.. Он бросает сигарету в пепельницу и резко выпрямляется. Он берёт меня за руки и придвигается так близко ко мне, что лицо его кажется мне огромным. Я разглядываю его во всех подробностях - поры кожи, влажные пульсирующие уголки его широко расставленных глаз... Сколько любви... да, именно любви в этих глазах. До чего же они говорящие, и нежные, и совершенно влюблённые! Его огромные руки сжимают мои с какой-то равномерной, передающейся мне силой, и я чувствую, как они убедительны!.. Впервые я не высвобождаю своих рук. Сперва - чтобы укротить свою неприязнь, а потом жар его ладоней одолевает меня, покоряет, и я уже больше |
|
|