"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

Они не знали себе равных по силе и грации, от вишнёвых трико их тела
казались бело-мраморными, однако, несмотря на свой успех и хорошие
заработки, они впятером теснились в двух крошечных комнатушках без всякой
мебели, где сами готовили себе на чугунной печурке, и всё свободное время -
нам это рассказывал импресарио - вели подсчёты, зачитывали до дыр биржевые
ведомости, до хрипоты спорили о золотых приисках и о египетском кредитном
банке! Деньги, деньги, деньги!..
Без пустой болтовни Жаден наш визит был бы томительным. После того как
Бути, который выглядит теперь не таким тощим, как прежде, сказал, что
чувствует себя лучше и что "кое-что вытанцовывается на следующий сезон",
воцарилось тягостное молчание, и мы обе ощутили неловкость, не зная, о чём
говорить. Ведь мы - случайные друзья, которых свёл случай и случай
разведёт... Я перебираю лежащие на столике грим и растушёвки с актёрским
смаком, с ненасытной жаждой гримироваться, переживаемой всеми, кто выступал
на сцене... К счастью, прозвенел звонок, и Жаден вскочила:
- Ой, быстро наверх! Пожарник уступит вам своё место в осветительской
ложе. Вы увидите, как я их всех уложу песенкой "Париж ночью"!
Сонный пожарник охотно уступает мне табурет из плетёной соломы в
маленькой ложе. Я сижу, прижав лицо к решётке, сквозь которую проходит луч
тёплого красноватого света, и, оставаясь невидимой, могу рассмотреть два
ряда до среднего прохода в партере, три ложи бенуара и напротив... кусочек
аванложи, где сидит дама в шляпе с огромными полями - жемчуг, кольца, платье
с блёстками - и двое мужчин, не кто иные, как братья Дюферейн-Шотель,
старший и младший, оба в чёрном с белым, начищенные и отутюженные. Они резко
освещены и в обозримом мною квадрате выделяются среди публики.
Женщина, которую я вижу, - не просто женщина, а дама: видимо, госпожа
Дюферейн-Шотель-старшая. Моего поклонника как будто очень забавляет
комический проход старьёвщиц в интермедии, а вслед за ними - женщин-кучеров,
ищущих клиентов.
Спев куплеты с подтанцовыванием, они тоже покидают сцену.
И наконец появляется Жаден, которая сама себя объявляет:
- А я - я королева ночного Парижа!
И тут я вижу, как мой поклонник оживлённо склоняется над программкой, а
потом поднимает глаза и весьма пристально разглядывает мою подружку сверху
донизу - от парика в форме каски до щиколоток, обтянутых ажурными чулками...
Странным образом именно он и становится для меня спектаклем, потому что
я вижу только профиль малютки Жаден, которую слепящая рампа делает курносой,
будто лучи света обглодали её лицо, чёрную ноздрю и вздёрнутую губу над
сверкающими, как лезвие ножа, зубами...
С красной лентой на шее, изогнутой, словно колено водосточной трубы,
эта юная девочка кажется мне вдруг похожей на какую-нибудь сладострастную
нимфу Ропса. Когда, исполнив свою песенку, она дважды выходила кланяться,
притиснув каблучки друг к другу и прижимая пальчики к губам, мой поклонник
хлопал ей своими огромными смуглыми ладонями, да так старательно, что,
прежде чем исчезнуть, она послала ему персональный воздушный поцелуй,
кокетливо выпятив подбородок.
- Ты что, заснула, что ли? Я уже дважды тебе сказал, что нельзя здесь
больше оставаться. Видишь, ставят декорации "Гелиополиса".
- Да-да, иду...
Мне и в самом деле кажется, что я засыпала, а может быть, очнулась от