"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

Однако на этот раз мне кажется, что я и в самом деле рада наступающим
каникулам, и, сидя в гримуборной Брага, я рассказываю своему партнёру, чем я
их заполню, хотя знаю, что ему на это наплевать.
- Прежде всего я закажу новые чехлы для всех диванных подушек, потом
передвину диван в самый угол комнаты, а над ним на стене повешу бра.
- Отлично, - серьёзно отвечает Браг, - прямо как в публичном доме.
- Дурак!.. У меня столько дел накопилось. Я забыла, когда занималась
своей квартирой.
- Конечно, - всё тем же серьёзным тоном поддакивает Браг. - А для кого
ты всё это собираешься делать?
- Как для кого? Для себя!
Браг отворачивается от зеркала и глядит на меня: у него подведен ещё
только правый глаз, и кажется, что ему его подбили.
- Для себя? Для себя одной?.. Извини, но, по мне, это просто...
глупость! А кроме того, неужели ты полагаешь, что я допущу простой нашей
пантомимы? В ближайшее же время тебе придётся отправиться в какой-нибудь
перворазрядный зал в провинции или за границу... К слову сказать, наш
импресарио просил передать тебе, чтобы ты зашла к нему.
- Как? Уже?
Браг с безапелляционным видом пожимает плечами:
- Спокойно! Я наизусть знаю эти ваши "уже". А если бы я сказал, что
работы нет, ты бы пищала, как комар: "Когда мы уедем? Когда мы уедем?" Все
вы, бабы, одинаковы.
- Это точно, - подтвердил с порога печальный голос.
Это Бути. Он за этот месяц ещё похудел и с каждым выступлением
выкладывается всё больше и больше. Я поглядываю на него как бы невзначай,
чтобы его не ранить. Но что можно разглядеть под этой красной маской с
обведёнными белым глазами?.. Мы молчим и вслушиваемся в голос Жаден,
доносящийся оттуда сверху, со сцены.

Ты говоришь: "Марго, найди укромный уголок!"
Ты говоришь: "Хочу воткнуть...
в петлицу свой цветок".
О-ля-ля-ля, о-ля-ля-ля, как закачалась земля!..

Композитор вальса "Ландыш", опытный профессионал, сделал весьма
двусмысленную цезуру во второй строке.
- Итак, ещё четыре дня повтыкает она ландыш, и всё, - вдруг говорит
комик, поглядев в потолок.
- Да, ещё четыре дня... А мне тут нравилось. Спокойно...
- Ну, знаешь... Что до спокойствия... - возражает Бути, - есть и более
спокойные места. Вы-то легко найдёте себе что-нибудь получше. Не хочу
сказать ничего дурного о публике, но всё-таки здесь полно всякого сброда. Я
знаю, - ответил он на мой жест, что мне, мол, всё это безразлично, - везде
можно чувствовать себя на месте, но всё же... Вы только послушайте, как они
орут там, наверху. Неужели вы думаете, что женщина - я хочу сказать, молодая
женщина, у которой нет никаких представлений о жизни, которая любит веселье
и кутежи, - может здесь набраться чего-нибудь путного... Чокнутая, заводная,
ну, такая, как Жаден, например...
Бедный Бути. Страдания любви пробуждают в нём вдруг аристократизм и