"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

воздух сегодня утром очень мягкий и напоён уже предощущением весны... И
столкнулись с Амоном как раз в тот момент, когда он подошёл к моему
светлому, словно обмазанному сливочным маслом, дому. Но на этот раз Амон был
не один: он стоял на тротуаре и разговаривал с Дюферейн-Шотелем-младшим по
имени Максим, прозванным Долговязым Мужланом...
- Как! Снова вы?!
И, не дав ему времени опомниться, я строго спрашиваю Амона:
- Вы знакомы с господином Дюферейн-Шотелем?
- Конечно, - спокойно отвечает Амон. - Вы тоже, как я вижу. Но вот я
знал его, когда он был ещё совсем маленьким. У меня до сих пор хранится
фотография мальчика с белой повязкой на руке и надписью: "В память о первом
причастии Максима Дюферейн-Шотеля, 1 мая 18.."
- Правда! - воскликнул Долговязый Мужлан. - Это мама вам её послала.
Она находила, что я на ней очень красив.
Я не смеюсь вместе с ними. Я недовольна тем, что они знакомы. Я
чувствую себя неуютно в ярком полуденном свете, с растрёпанными волосами,
кое-как забранными под меховую шапку, с блестящим носом, явно требующим
пудры, с пересохшим от жажды ртом...
Я пытаюсь прикрыть складками юбки свои репетиционные башмачки со
шнуровкой, сильно разношенные - сквозь их ободранное шевро проглядывает
синеватая мездра, - но они хорошо стягивают щиколотку и их стёртая подмётка
стала гибкой, как у балеток... Тем более что Долговязый Мужлан пялит на меня
глаза, словно впервые увидел. Я перебарываю внезапно нахлынувшее глупое
желание разреветься и спрашиваю его зло, будто собираюсь укусить:
- В чём дело? Что, у меня нос запачкан? Он не торопится с ответом.
- Нет... Как странно, когда видишь вас только вечером, никогда не
подумаешь, что у вас серые глаза, - из зала они кажутся карими.
- Я знаю. Мне это уже говорили. Послушайте, Амон, наш омлет остынет.
Прощайте, мсье.
Впрочем, я его тоже никогда не видела при свете дня. Его глубоко
сидящие глаза - не чёрные, как я полагала, а каштанового цвета с рыжеватым
отливом, как у пастушьих собак...
Они бесконечно долго трясли друг другу руки. А потом Фосетта, эта
продажная сучка, стала кокетничать с мсье, растянув в улыбке свою людоедскую
пасть до ушей. А тут ещё этот Долговязый Мужлан, как только услышал про
омлет, с мольбой поглядел на меня, словно нищий, почуявший запах жаркого.
Неужто он ждёт, чтобы я его пригласила? Нет уж!..
Я сержусь на Амона, хоть это и несправедливо. Я молча наспех мою руки и
физиономию перед тем, как присоединиться к моему старому другу в маленькой
гостиной, которая служит мне кабинетом и где Бландина накрывает на стол. Я
ведь давно уже упразднила в своей квартире ту унылую и бесполезную комнату,
которую называют столовой и где люди проводят не более одного часа в сутки.
К тому же Бландина живёт у меня, а снимать для неё комнату было бы мне не по
карману.
- Вот новости! Вы, оказывается, знакомы с Максимом! - восклицает Амон,
разворачивая салфетку.
Так я и знала!
- Я? Знакома? Да я его совсем не знаю! Просто выступала в доме его
брата и там его видела. Вот и всё.
При этом я не упоминаю - почему? - о нашей первой встрече, о том, как