"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

Я возвращаюсь одна, ночью, никою не предупредив. Браг и Старый
Троглодит, которых я на прощанье напоила, спят где-то в Булонь-сюр-Мер. Мы
провели не менее трёх четвертей часа, производя расчёты, болтая и обсуждая
проект южноамериканских гастролей. Потом я добралась до этого вокзала в
Тинтельри, такого пустынного в этот час, что он кажется заброшенным... Ради
меня одной не стали зажигать электрические фонари на перроне...
Надтреснувший колокол застенчиво позвякивает где-то в темноте - кажется,
будто он висит на шее у замёрзшей собаки.
Ночь промозглая, безлунная. Где-то возле меня раскинулся невидимый сад,
и ветер колышит пахнущую сирень. С моря до меня доносятся далёкие пароходные
гудки...
Кому может прийти в голову, что я нахожусь здесь, на самом краю
платформы, завернувшись в своё пальто? Как я хорошо спряталась! Я не темнее
и не светлее, чем тень...
На рассвете я войду в свой дом бесшумно, как воровка, - меня не ждут
так рано. Я разбужу Фосетту и Бландину, а потом наступит самый тяжёлый
момент. Я специально представляю себе во всех подробностях сцену моего
возвращения. Я нарочно терзаю себя, заставляя вспомнить двойной запах моих
портьер - английского табака и жасмина, слишком сладкий. Я в мыслях беру в
руки подушку, обтянутую креп-сатином, на которой я вижу два слабых пятна -
следы двух слезинок, упавших из моих глаз в минуту очень большого счастья...
Я с трудом заставляю себя не вскрикнуть: "Ой!", как кричат раненые, когда
неосторожно касаются их раны... Но всё это я вспоминаю нарочно, чтобы потом
было не так больно.
Я издали прощаюсь со всем, что могло бы меня удержать дома и с тем, кто
получит от меня только письмо. Трусливая головная мудрость велит мне с ним
больше не встречаться, между нами не должно быть "выяснения отношений"!
Такая сомнительная героиня, как я, сотканная не только из духа, но и из
плоти, не в состоянии будет одолеть всех демонов... Пусть презирает меня,
пусть попроклинает немного, тем лучше: бедняга, он от этого лишь быстрее
вылечится! Нет, нет, не надо проявлять слишком большую честность, не надо
лишних фраз, ибо щадить его я могу только тем, что смолчу.
Какой-то мужчина сонным шагом переходит через пути, толкая перед собой
тачку с чемоданами, и вдруг все вокзальные фонари вспыхивают. Я встаю,
окоченев, я и не заметила, что замёрзла... В конце перрона, в темноте,
болтается фонарь, раскачиваемый невидимой рукой. Дальний свисток отвечает
глухим сиренам. Подходит поезд. Уже...

"Прощай, мой дорогой, я уезжаю - сперва недалеко от Парижа, в деревню,
а потом, наверно, в Америку с Брагом. Я Вас больше не увижу, мой дорогой.
Читая эти строки, Вы не подумаете, что я веду жестокую игру, потому что
позавчера сами написали мне: "Моя Рене, Вы меня больше не любите?"
Я уезжаю - это наименьшее зло, которое я могу вам причинить. Я не злая,
Макс, но я чувствую себя сильно изношенной, не способной вновь обрести
привычку любить и очень боящейся, что придётся снова страдать.
Вы не предполагали, что я такая трусиха, мой дорогой? Какое у меня
маленькое сердце! Однако прежде оно было достойно Вашего, которое с такой
простотой отдаёт себя. Но теперь... Что я дала бы Вам теперь, о, мой
дорогой? Лучшее, что я могла бы дать через несколько лет, было бы
неудавшимся материнством, которое женщина без детей переносит на своего