"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

"Мой дорогой, сейчас уже почти шесть часов, весь день я провела в
борьбе с ужасной мигренью. Жара здесь такая, - она навалилась внезапно, -
что я просто стону от неё, но как Фосетта у чересчур жаркого огня, безо
всякого злопамятства. А тут ещё Ваше письмо!.. На меня обрушилось сразу
слишком много солнца, слишком много света, небо - Вы перегрузили меня своими
дарами. Сегодня у меня хватает сил только на то, чтобы вздыхать: "Это
слишком!.." Такой друг, как Вы, Макс, и много любви, и много счастья, и
много денег... Вы считаете, что я настолько сильная, что могу всё это
выдержать? Правда, обычно я бываю сильной, но не сегодня. Дайте мне время...
Вот Вам моя фотография. Я получила её из Лиона, где Баралли сделала этот
мгновенный снимок. Я кажусь себе на нём чересчур загорелой, чересчур
коротышкой, чересчур напоминающей потерянную собаку из-за этих нелепо
скрещённых рук и какого-то побитого вида. Скажу честно, мой любимый друг,
этой невзрачной страннице как-то не под стать тот избыток чести и благ, кои
Вы ей сулите. Она смотрит в Вашу сторону, и её недоверчивая лисья мордочка
как бы говорит: "И всё это мне? Вы уверены?"
Прощайте, мой дорогой друг. Вы лучший из мужчин и достойный лучшей из
женщин. Не жалеете ли Вы, что выбрали всего-навсего
Рене Нере?"

Итак, я располагаю сорока восемью часами...
А теперь мне надо торопиться! Одеться, причесаться, поужинать у Бассо,
на террасе, где не утихает свежий ветерок и пахнет лимоном и мокрыми
мидиями, отправиться в "Эльдорадо" по улицам, залитым розовым электрическим
светом, - одним словом, оборвать наконец хоть на несколько часов ту нить,
что всё время тянет меня туда, назад, и не дает передышки.

Ницца, Канны, Ментона... И всюду меня сопровождает мука, которая
становится всё неотступней. Она такая живучая, такая постоянно
присутствующая, что я порой боюсь увидеть на раскалённом булыжнике мостовых,
где гниют в солнечных лучах банановые шкурки, или на молу, сложенном из
блоков песчаника, рядом с моей тенью - её тень... Моя мука тиранит меня, она
стоит между мною и радостью жить, мешает созерцать мир вокруг меня, глубоко
дышать... Как-то ночью мне приснилось, что я уже не люблю, и в ту ночь я
отдыхала, освобождённая от всего, будто в нежных объятиях смерти...
На моё уклончивое письмо из Марселя Макс ответил спокойным и счастливым
письмом - там не было ни одной помарки, - в котором благодарил меня, а
любовь свою выражал куда более спокойным и уверенным тоном, нежели раньше,
гордился тем, что отдаёт мне всё, но взамен получает ещё больше, одним
словом, письмо, после которого мне должно было начать казаться, будто я ему
написала: "В такой-то день, в такой-то час я - Ваша и мы вместе уедем..."
Выходит, всё свершилось? Я уже до такой степени связана? Это дурное
настроение, из-за которого день ото дня, от ночи к ночи, от города к городу
время тянется для меня всё медленнее, чем оно обусловлено? Нетерпением?
Поспешностью?.. Вчера в Ментоне, в том окружённом густым садом пансионе, где
я остановилась, я слышала, как ранним утром пробуждаются птицы, насекомые и
попугай, живущий на балконе. Предрассветный ветер шелестел в пальмовых
листьях, как в сухом тростнике, и я узнавала все звуки, всю музыку утра,
подобную той, что звучала и в прошлом году. Но теперь посвистывание попугая,